привлекательности. Линде было далеко за семьдесят, для краи это было очень много. Я знал этот жест – она на что-то решалась.
– Собрание? – предположил я.
– Собрание, да… – Линда помолчала, будто прислушиваясь, как звучат ее слова. – Да, быстрое. – Она поднялась из-за стола, и принялась мерить шагами маленькую комнату, стены которой тоже были собраны из того, что нашлось за кулисами. – Нужно как можно быстрее проинформировать отряды и выслать всех на поиски.
– Путевода или Бориса? – уточнил я.
– Борисом займутся кеди. Пока так разумнее всего. Мы же займемся Путеводом. Майя права. Это наша работа. – Линда еще немного помолчала. – Ребенок… Небо, Путевод – ребенок! Неужели не было других вариантов?
– Видимо, его предшественник решил, что это охренительная идея, – ответил я, но по реакции Линды понял: это был вопрос не ради ответа. – На заре я с ребятами готов выдвинуться. – Я затушил сигарету в фарфоровой миске, которую обнимала балерина.
– Может, все-таки покажешься фоци? – Линда посмотрела на меня. – Они тебя подлатают, чем плохо?
– Да ерунда, сказал же. На мне и не такое заживало. Помоюсь, дерну кофе – и бодрячком!
Линда неопределенно качнула головой.
– Собрание назначу на четыре утра – у тебя будет немного времени поспать. Надеюсь, хоть с этим ты не станешь спорить?
Линда встала у дальней стены кабинета. Рыцарь, нарисованный на ней, неестественно корчил лицо в попытке изобразить отвагу. Он замахивался кривоватым мечом на дракона, скептически щурившего глаза на своего убийцу. Казалось, оба не в восторге от неловкой ситуации, в которой их навечно запечатлел не слишком умелый художник. Мне картина не нравилась, Линде тоже, но никто из нас не решился бы что-то с этим делать. Это была часть Театральной декорации, часть прошлого Театра, до того, как он уснул. Мы уже и так воспользовались этим прошлым, чтобы устроить себе всяческие удобства – стены, столы, стулья, полки. Проявлять еще большее неуважение никто не хотел.
– И еще нужно узнать, что происходит у… Них. – Линда не была суеверной. Скорее, не считала разумным часто использовать слово, вызывающее у всех не слишком веселую реакцию. – Я поговорю с хундами, узнаю последние сводки.
Я кивнул и покинул ее кабинет, занимавший нишу за кулисами бывшей стены.
Театр был нашим домом. В нем жили далеко не все краи, но все бывали тут хотя бы раз – у Линды в кабинете, на Собрании, в гостях у друзей или просто пролетом.
Место силы с голубыми стенами и белыми колоннами, надежно спрятанное среди деревьев заброшенного парка.
Время оставило на Театре свой отпечаток, но сделало это деликатно, не забирая красоту, а, скорее, трансформируя ее в нечто новое, более подходящее его возрасту. В этом смысле Театр был очень похож на свою владелицу – Линду. Всегда элегантно одетая, всегда с прямой спиной и спокойным взглядом, Линда, в отличие от других краи, редко покидала стены Театра. Она была в первую очередь Хранителем нашего дома, а уж потом всем остальным – главой