xlink:href="#n_9" type="note">[9], a все уроки посылаю au diable[10]. По-английски так говорить запрещено, а по-французски, правда ведь, это звучит вполне прилично, так что я восхитительно провожу время… Вы опять надо мной смеетесь?
– Нет, я улыбаюсь собственным мыслям.
– А о чем вы думаете? – И, не дожидаясь ответа: – Пожалуйста, скажите мне, куда же вы едете?
– Туда, куда приведет меня судьба. Мне нужно найти место, где я смогу зарабатывать на жизнь.
– Зарабатывать? – Изумленно: – Значит, вы бедная?
– Как Иов{9}.
Пауза. Потом:
– Ах, как неприятно! Но я-то знаю, что такое бедность: папа и мама, да и все дома бедные. Папу зовут капитан Фэншо, он офицер на половинном жалованье, но благородного происхождения, а вообще у нас есть знатные родственники, но единственный, кто нам помогает, – это мой дядя и крестный де Бассомпьер, он живет во Франции и платит за наше ученье. У меня пять сестер и три брата. Всем сестрам предстоит со временем выйти замуж за людей пожилых и, как я полагаю, достаточно состоятельных – это забота папы и мамы. Моя сестра Августа уже замужем, и муж ее гораздо старше папы. Августа очень красивая, правда, не в моем вкусе – слишком смуглая. А ее муж, мистер Дэвис, болел желтой лихорадкой в Вест-Индии, и до сих пор кожа у него какого-то желтовато-золотистого цвета, но зато он богат. У Августы есть своя карета и положение в обществе, и мы считаем, что у нее все сложилось очень удачно. Во всяком случае, так лучше, чем «зарабатывать на жизнь», как вы выражаетесь. Кстати, а вы получили хорошее образование?
– Отнюдь.
– Ну, вы умеете играть на фортепьяно, танцевать, говорить на трех-четырех языках?
– Нет, конечно.
– А мне все-таки кажется, что вы хорошо образованны. – Пауза и зевок. – У вас бывает морская болезнь?
– А у вас?
– О, это ужасно! Она начинается, как только я вижу море. Пойду вниз. Придется иметь дело с этой противной толстой горничной! Heureusement je sais faire aller mon monde[11].
И она отправилась вниз.
Вскоре за ней последовали остальные пассажиры, и вторую половину дня я провела на палубе одна. Когда я вспоминаю то спокойное и даже радостное настроение, в котором пребывала в часы одиночества, несмотря на мое шаткое, иной бы сказал, безнадежное положение, я понимаю, что
Не в четырех стенах – тюрьма,
Не в кандалах – неволя{10}.
Нет, опасность, одиночество, туманное будущее не страшны, если человек здоров душой и телом и может найти применение своим способностям. Они вовсе не страшны, пока Свобода несет нас на своих крыльях, а путь нам указывает звезда Надежды.
Меня укачало только после Маргита. Какое несказанное наслаждение ощущала я, вдыхая морской ветерок! В какой божественный восторг приводили меня вздымающаяся волна с чайкой на гребне, белые паруса в туманной дали и надо всем этим – облачное, но безмятежное небо. То ли мне грезилась, то ли я увидела вдалеке Европу – огромный сказочный континент. Под лучами солнца берег ее казался длинной золотистой полосой. Перед глазами возникла