Иван Солоневич

Народная монархия


Скачать книгу

попытка совершенно безнадежная по ее явной внутренней порочности. На складе русских интеллигентских мыслей можно найти решительно все, что угодно: от монархизма до анархизма и от аскетизма до скотоложества. И из этого чего угодно можно сконструировать какую угодно комбинацию, даже и персоналистическую: бумага терпит все. Бумага претерпела даже и А. Розенберга, опиравшегося на толстовское непротивление злу насилием и на достоевскую любовь к страданиям. Такие жертвы непротивления и любви, какими оказались: монголы, поляки, турки, шведы, французы и прочие, как-то исчезли из бумажного поля зрения. Как ни странно это звучит, А. Розенберг по своему образованию был типичным русским интеллигентом, по-русски говорил не хуже нас с вами и русскую историческую литературу знал лучше, чем знаем мы с вами. Он сделал из нее те логически правильные выводы, которые и привели его на виселицу. Теоретикам непротивления злу не следует заниматься медвежьей охотой. Потом как-то оказывается, что Льва Толстого медведь и вовсе не читал…

      Мы, в эмиграции, переживаем «снижение сюжета»: вчерашние трагедии становятся сегодняшним фарсом. Философия Маркса была трагедией, философия Левицкого это только фарс. Карл Маркс имел за собою традицию почти трех тысяч лет. Сейчас эмиграция строит кумиры и подобия их на основаниях трехдневной традиции – на абсолютно пустом месте, лишенном мыслей и людей: на чем попало. Берут бревно и делают из него кумира. Берут палец и высасывают из него «идеологию», достают ротатор и становятся вождями.

      Отсебятины может быть сколько угодно. Между двумя точками можно провести сколько угодно линий. Однако кратчайшая может быть только одна. Оторванных от жизни и от почвы теорий может быть сколько угодно, фабрикацией именно таких теорий и занималась русская интеллигенция. Однако жизненная и почвенная теория может быть только одна. Вне самого тщательного и самого беспристрастного учета особенностей русской почвы, русской жизни и русской психологии – не может быть построено никакое разумное предложение, которое мы могли бы дать России. Русская литература НЕ отражает ни русской почвы, ни русской жизни. Платонов Каратаевых, как исторического явления, в России НЕ существовало: было бы нелепостью утверждение, что на базе непротивления злу можно создать Империю на территории двадцати двух миллионов квадратных верст. Или вести гражданскую войну такого упорства и ожесточения, какие едва ли имеют примеры в мировой истории. Очень принято говорить о врожденном миролюбии русского народа, – однако таких явлений, как «бои стенкой», не знают никакие иные народы, по крайней мере, иные народы Европы. Очень принято говорить о русской лени – однако русский народ преодолел такие климатические, географические и политические препятствия, каких не знает ни один иной народ в истории человечества. Принято говорить о гении Петра – однако любая фактическая справка не оставляет от этой гениальности камня на камне. Принято говорить о безумии Павла Петровича, однако простое перечисление