не применишь в жизни.
– Единороги существуют, – упрямо пробурчала Хана. – И их запросто можно применить в жизни. Только сначала их нужно встретить. А вот это уже проблема.
И вдруг, посмотрев на меня, выдала:
– А как тебе живётся с твоей меткой?
– С какой? – опешила я.
– С меткой жертвы…
– Вот что ты сейчас сказала? – сердито вмешалась Тея.
Она закончила собирать грязную посуду со стола и теперь сидела как бы погруженная в пинание каких-то птичек на планшете. Но, судя по всему, нить беседы не упускала.
– Так у неё на лбу высечено: «Жертва», – виновато оправдывалась Хана. – Я же за неё переживаю.
Я проглотила ком, опять поднимавшийся к горлу, и натянула улыбку на лицо. Улыбка, как дырявый чулок, пошла затяжками гримас, получилось что-то похожее на оскал.
– Ха-ха три раза, – сбивчиво проговорила я. – Никакая я не жертва. Тебе показалось.
Хана прищурилась, но промолчала. В эту секунду мне послышалось шуршание травы под юркими ящерицами. «Это только связь между художником и его картинами, – быстро подумала я. – Никакой метки она не видит, просто каким-то невероятным образом слышала мой разговор с её ящеркой».
– Хана, твоя непосредственность иногда граничит с идиотизмом, – Тея отложила планшет и встала.
Краем глаза я видела: она делает какие-то угрожающие знаки Хане.
– Мы собираемся спуститься в город, – немного виновато произнесла художница. – Потолкаться по сувенирным лавкам, поглазеть на осеннее море и выпить кофе в кафешке. Вы с нами?
Тея покачала головой:
– Вечером прибудет с работы голодный муж. А потом вы – тоже голодные. Так что без меня.
– Лиз, пойдём! – позвала Майя.
Уж не знаю почему, но настроение резко испортилось. Опять накрыло ощущение, что у меня какая-то заразная болезнь, которую чувствуют окружающие и сторонятся. Мне хотелось жить так, словно ничего не случилось. А эти взгляды и перемигивания…
– Я не пойду. Много работы.
– Принцесса Иголочка? – подмигнула мне Тея.
Её голос опять стал насмешливым.
– Какая принцесса? – тут же взволновалась Хана.
В данный момент она выпускала серию открыток со сказочными персонажами и её очень волновал вопрос принцесс и прочих волшебных существ. Единорогов, да.
– Потом расскажу, – пообещала я и отправилась к своему ноутбуку.
Потому что, как бы ни насмехалась надо мной научная Тея, но моя капризная принцесса Иголочка уже начинала догадываться о том, что её крестная – злая ведьма. Я действительно не могла оставить её в такой драматический момент одну на перепутье.
Подумала немного и отправила Иголочку перекрашиваться в розовый цвет. В феемахерскую к волшебным мастерам феям. Она изменилась до неузнаваемости. Мне даже показалось, что моя принцесса стала выше и худее. И ещё у неё появилась вертлявая привычка постоянно оглядываться в поисках единорога. «Вы кто?», – спросила её на входе во дворец