и только после этого принялся разыскивать предмет обожания, чтобы, значит, предстать перед Фирсовой уже состоявшимся мужчиной, а не желторотым юнцом без образования, без профессии, без опыта. Она его поначалу-то всерьез не восприняла, даже, можно сказать, внимания на него не обратила, так как уже привыкла выбирать себе любовников сама, используя вдобавок к природной своей красоте допустимые по квоте чары. И была, следует признать, даже слишком разборчива – директор филармонии, главный конструктор станкостроительного завода, знаменитый ученый-полярник. А тут – всего лишь врач-окулист, без имени и особых перспектив. Но уж больно красиво Сергей ухаживал! Букеты, письма в стихах, билеты на концерты, черешня посреди зимы… Какой женщине это не понравится? А Фирсову еще и то покорило, что не она его соблазняла, применяя штучки из арсенала ведьм, а он ее добивался – как в те времена, когда она была молода и популярна, когда толпы поклонников не давали проходу. Так или иначе, они стали сожительствовать, но Сергею и этого было мало. Он хотел, чтобы все было как у людей. В смысле, по-людски, по-человечески, правильно: загс, штамп в паспорте, общая фамилия – короче, настоящей семьи ему хотелось…
«Ишь ты, как красиво рассказывает! Прямо как в книжке, – подумал Денисов, ожидавший от оперативника сухого, сжатого отчета, а никак не любовной истории, и вдруг сообразил: – Да ведь он его оправдывает! Досадует из-за того, что такой хороший, светлый парень сошелся с Темной ведьмой, – вот и ищет ему оправдание, вот и украшает свой рассказ ненужной романтикой!»
А Угорь и сам не понимал, отчего вдруг так разговорился. Ведь ехал сюда действительно всего лишь проконсультироваться, а принялся выкладывать все подряд… Дозорный даже проверил, не использовал ли добродушный деревенский маг против него какую-нибудь «энкавэдэшку», «Сократа» или еще что-то из списка заклятий, вызывающих непреодолимое желание выболтать все известное. Проверил – и сам же устыдился. Нет, никакого воздействия, просто, видимо, был участковый таким человеком, с которым хотелось поделиться наболевшим.
– Семья, – продолжал он, не прекращая свое нервное хождение по кабинету, – семья в планы Фирсовой никогда до этого не входила. Поездки, бурные романы на съемочной площадке, легкая жизнь вне съемок – с чего бы такой женщине обременять себя семейными обязательствами? Откладывала и откладывала на потом. А когда сказка кончилась, оказалось, что и претендентов вокруг не осталось, и детьми обзаводиться поздно. После инициализации появился шанс либо прибиться под крылышко могущественному магу, либо очаровать высокопоставленного человека – и некоторое время существовать безбедно и беззаботно. Но она, ставшая ведьмой не так давно, все еще оставалась слишком человеком, слишком бабой, чтобы забыть разницу между «жить» и «существовать», чтобы перестать мечтать о настоящих чувствах, настоящей семье… Как-то пафосно получилось, да? Ну, суть, думаю, вы уловили. Сергей не мог предложить ей роскошные апартаменты и заграничные шмотки, зато готов был пожертвовать ради нее чем угодно. И когда