стула.
– Тогда перестань смотреть на меня так, будто я – Говард Хьюз[4], – приказала я. – У меня довольно распространенное недеструктивное расстройство. Я так успокаиваюсь.
– Недеструктивное, – повторил брат и сделал глоток. – Ты сегодня пять или шесть раз возвращалась домой, чтобы проверить, выключила ли плиту?
Я расправила плечи, когда подошел официант и поставил на наш столик воду.
– Ну, а с чего мне это помнить, если я выключила ее после того, как разобралась с героином? – пошутила я, и Джек расхохотался.
Я знала, что он считает мою обсессивно-компульсивную чушь проблемой, которую мне не преодолеть без посторонней помощи, но правда заключалась в том, что я не хотела ее преодолевать. Во всяком случае, с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Когда кто-то, кому вы доверяете, крадет ваше чувство безопасности и целых два года держит вашу жизнь в своих руках, мозг находит способы компенсировать потерю контроля.
Я чувствовала себя спокойнее, когда вещи лежали на своих местах. Когда имела власть даже над мелочами. Вся моя семья – родители, брат и ныне покойная сестра – заплатили огромную цену за то, что впустили в свою жизнь того, кому, как нам тогда казалось, мы могли доверять. По сравнению с этим мое маленькое расстройство меня совершенно не тревожило.
Если я не пересчитаю пакетики с сахаром, перед уходом не проверю четыре раза, выключена ли плита, не почищу зубы за сто двадцать секунд, то случится что-то плохое. Я не знала, что именно, и понимала, что это смешно, но все равно чувствовала себя в большей безопасности, выполняя все ритуалы.
Как правило, погружаясь в работу, я забывала о тревогах, но в моменты отдыха – как сейчас – имела обыкновение постукивать пальцами, перекладывать что-нибудь и считать. Это дарило мне пусть и ложное, но хоть какое-то чувство безопасности. Контроль успокаивал меня.
– Как дела в школе? – спросил брат.
Я положила локти на стол и сделала глоток пива.
– Довольно хорошо. Мне нравятся дети.
Общение с учениками являлось на самом деле самой легкой частью моей работы. Удерживать их внимание было трудно, и это требовало много сил, но своевременное выполнение всех второстепенных обязанностей выматывало меня еще больше и отнимало огромное количество времени.
– Ты выглядишь усталой, – заметил Джек.
– И ты тоже, – с улыбкой парировала я. – Не переживай. Я в полном порядке. Я весь день на ногах и к вечеру чувствую себя выжатой как лимон, но мне нравится эта усталость.
– Как после игры в теннис?
Я помедлила, обдумывая его слова, и согласилась:
– Вроде того. Только еще лучше, пожалуй. Раньше мне казалось, что я выхожу на корт и выкладываюсь полностью. Напрягаю мышцы до предела и собираю всю волю в кулак, чтобы победить.
– А теперь? – полюбопытствовал брат.
– А теперь я делаю все то же самое, только более осознанно, – ответила я. – Мне есть ради чего стараться.
Джек задумчиво посмотрел на меня. Похоже, что поверил, да и с чего бы ему не верить