украшал большой фонтан и прекрасные статуи, в их числе копия «Давида» Микеланджело. Напротив крытой галереи стояла статуя Персея, держащего в руках отрубленную голову Медузы.
Джулия лакомилась мороженым, стараясь не смотреть на Персея. А Габриель старался не смотреть на легионы красивых флорентиек. Он смотрел на свою возлюбленную, и взгляд у него был голодный.
– Ты уверен, что не хочешь попробовать мороженое? Малина с лимоном – это невероятно вкусно.
– Я хочу попробовать, но не мороженое, – ответил Габриель, и его глаза вспыхнули. – Я предпочитаю более экзотическое лакомство.
Отодвинув чашку с эспрессо, он коснулся руки Джулии.
– Спасибо за вчерашнюю ночь и за это утро.
– Думаю, профессор, это мне нужно тебя благодарить. – Стиснув ему руку, Джулия вернулась к своему необычному завтраку. – Удивительно, что на стене не отпечатался силуэт моего тела, – добавила она и засмеялась, поднеся к губам Габриеля ложечку с мороженым.
Габриель позволил себя накормить. Потом он высунул язык, облизывая губы, и от этого жеста у Джулии закружилась голова. На нее нахлынули картины их бурного утра. Одна картина так и застыла перед ее мысленным взором.
«Боги, управляющие мужчинами, которые сами являются богами секса и которые наслаждаются тем, что доставляют удовольствие своим любимым… благодарю вас за это утро».
– Так у меня было впервые, – сглотнув, призналась Джулия.
– Но не в последний раз. Это я тебе обещаю.
Габриель облизал губы, намеренно провоцируя Джулию. Ему хотелось увидеть, как она начнет ерзать на стуле.
Джулия наклонилась, чтобы чмокнуть его в щеку. Однако Габриелю этого было мало. Он обнял ее за шею и притянул к себе.
Ее рот был сладким от мороженого и ни с чем не сравнимого вкуса, именуемого Джулией Митчелл. Габриель даже застонал, сожалея, что не может прямо сейчас увести ее в номер и повторить их ночной эксперимент или хотя бы то, что было в музее…
– Можно тебя спросить?
Джулия уткнулась в вазочку с мороженым, чтобы не встречаться с ним глазами.
– Конечно.
– Почему ты говорил, что я твоя невеста?
– Слово fidanzata имеет несколько значений.
– Но основное – это «невеста».
– Я не мог назвать тебя ragazza[6], поскольку это слово не выражает глубины моих чувств к тебе.
Габриель пошевелил затекшими пальцами ног: новые ботинки ему жали. Он мучительно думал, что́ говорить дальше, если дальнейшие слова вообще требовались. Подумав, он решил хранить молчание. Если бы не ботинки, он бы вообще застыл на месте.
Джулия увидела его ерзанья, но истолковала их по-своему.
– Хочу извиниться за свои каблуки.
– Ты о чем?
– Когда ты утром одевался, я увидела следы на твоих ягодицах. Я даже не думала, что так тебя поцарапаю. Честное слово, я не хотела.
Габриель коварно улыбнулся:
– Неизбежный риск тех, кто сходит с ума по высоким каблукам. Но я с гордостью ношу свои любовные шрамы.
– В