мотострелковым батальоном. Будут спрашивать, откуда вы, не обязательно говорить Волгоград. Говорите любой город, пусть лучше у них в головах путаница будет. Не следует разглашать ваше место жительства и, соответственно, место жительства ваших командиров. То же самое касается писем, какие вы будете писать домой. Мой вам совет —не пишите, что вы в Дагестане, тем более, что будем мы там недолго. И вообще, не нужно лишний раз беспокоить родных и близких. На вопросы, если их вам будет задавать местное население, отвечать уклончиво и расплывчато, а лучше совсем не отвечать. Так и говорите – командир не разрешает! Опять-таки, у них очень строгое отношение к женщине. Это у нас можно ходить и запросто со всеми девчонками знакомиться. На Кавказе с этим строго, не надо тут знакомиться ни с какими девушками, даже просто говорить с ними не надо! Повторяю, не надо провоцировать местное население на конфликт. И улыбайтесь. Улыбка – наше главное оружие. Следующая возможная остановка, – капитан Чугаев развернул полевую карту, провел по ней пальцем, – станция Кочубей. Это уже Дагестан. Да и сейчас, судя по карте, мы уже въехали на территорию республики Дагестан. Поэтому, прошу вас не забывать о том, что я вам только что рассказал. Всем всё понятно? – Чугаев обвел всех вопросительным взглядом из-под своих затемненных очков.
– Так точно, товарищ капитан, – прозвучал нестройный хор солдатских голосов.
Поезд под палящим солнцем катил сквозь степь на юг. Несмотря на то, что началась территория Дагестана, степь так же, как и в Калмыкии, выглядела уныло и однообразно – та же выжженная глина с высушенными кустиками травы, солончаки или барханы песка. К полудню стали попадаться отдельные постройки, разобранный трактор без колес, какие-то сарайчики, из сухой земли торчали редкие низкорослые деревца с запыленной листвой. Затем показались частные домишки, обнесенные заборами преимущественно зеленого цвета различных оттенков. Чугаев засуетился: «Так, товарищи бойцы. Давайте посмотрим, как будет реагировать местное население на наш эшелон».
Солдаты облепили дверной проем – всем до смерти надоел однообразный вид степи. Поезд сбавил ход, вагоны не спеша катили по рельсам через Кочубей. Проплывающие мимо улицы были пусты. За забором мелькнул цветастый халат и скрылся в дверях глинобитного домика. На перроне перед небольшим зданием станции стояли женщины и дети, продававшие выращенные в полях и огородах овощи-ягоды. Солдаты приветливо замахали руками, некоторые торговцы кинулись с арбузами и дынями, помидорами и огурцами, подавая и закидывая их в руки солдат. Эшелон проследовал мимо, низкий перрон закончился, и опять внизу замелькала щебенка. В углу вагона теперь высилась желто-зеленая горка арбузов и дынь, в укупорках виднелись огурцы и помидоры. «Мойте руки перед едой и еду особенно!» – многозначительно глянув в сторону «туалета», обратился Абдулов ко всем присутствующим.
Впереди в арыке, выложенном бетонными плитами, купалась ватага местных ребятишек.