робко доискиваться до руководивших тобой в том или ином случае мотивов, искать обоснований твоим умозаключениям, просто превращать все в шутку и сдабривать неприятный вкус любовью. Видит бог, я долго пыталась. Но чем больше было таких сцен каннибализма, тем меньше оставалось во мне терпимости, тем больше давала себя знать невыносимая боль быть поедаемой заживо любимым человеком, и тем чаще я подумывала о том, что это добром не закончится. Так оно и случилось. Я не планировала сорваться, но сначала это произошло один раз, и я в слезах клялась, что этого больше не повторится, потом это случилось еще и еще раз, и я опять клялась, а потом я словно с цепи сорвалась. Испытывая в течение многих лет невыносимые страдания, я вдруг оказалась не в состоянии терпеть даже самую легкую и безобидную боль. Это похоже на тяжелобольного человека, который мужественно переносит болезненные операции, но плачет, когда берут кровь из пальца. Я просто закончилась, сдулась, как воздушный шарик, я ни секунды не желала больше страдать и чтобы избежать малейшей боли, готова была обрушить на мучителя всю мощь ярости и отчаяния.
Помню, как это ошеломило тебя в первый раз, и во второй ты тоже не был готов к такому жестокому и неожиданному отпору, но тебе пришлось смириться с тем, что я перестала безропотно сносить препарирование тобой моего прошлого, моих друзей, моей семьи, моих взглядов, моих святынь и перешла в наступление. Как всякий отчаявшийся воин, я сражалась без страха и упрека, я била наотмашь, я сторицей возвращала тебе твои же удары, я заходила так же далеко, как ты, и даже дальше.
Можно ли было это остановить – не знаю, потому что в эти моменты в нас говорила не любовь, а оскорбленное достоинство, амбиции, чувство самосохранения, словом, все, кроме любви к другому человеку, а не к себе. Мы так и не сумели сделать шаг назад – мы сотни раз начинали все сначала, но ни разу не отступили. Я написала об этом так:
И пусть у каждого из нас
Огонь останется во гневе.
Пусть кровью вытечет из глаз,
Любовь, убитая во чреве.
Пусть каждый будет виноват,
Пусть кожу жжет стыда окурок.
Но пусть ни шаг не сдаст назад
Ценой потери двух фигурок.
Пусть каждый будет только прав
И на пути все уничтожит.
И ради воинских забав
На карту жизнь других положит.
И пусть у каждого из нас
Достанет силы стать врагами.
И быть врагами всякий раз
Когда любовь и память с нами.
Теперь я понимаю, почему все произошло именно так – мы все время жили прошлым – моим прошлым, твоим восприятием моего прошлого, моим оправданием моего прошлого и так до бесконечности. В твоем видении у нас не было будущего – как ты считал, по моей вине и нежеланию это будущее видеть и создавать. В моем понимании, у нас было и настоящее, и будущее – то, которое мы могли бы заслужить сегодня, здесь и теперь. Но мы не жили сегодняшним