дело с хрусталем – как на ногах, так и на голове. Туфельки «а-ля Золушка» оказались жутко непрактичными, но даже они не могли сравниться с короной по степени неудобства.
– Внученька, взбодрись! Народу нужна твоя милая улыбка и милостивые кивки, а не эта кислая гримаска, – строго сказал Константин Алексеевич, приветствуя зрителей, толпившихся по обеим сторонам отгороженного прохода.
– Дедуля, корона – просто пытка, – призналась Екатерина. – Мне будто салатницу на голову надели. Жутко натирает. Шея занемела, каменная… Корона такая скользкая! Милостиво кивать никак не получается, того и гляди, упадет, разобьется. Это что же за примета-то будет…
Константин Алексеевич усмехнулся в бороду:
– Юная девочка, а в приметы верит. Брось ты эти дремучести! Ну упадет корона, ну и что, даже если и разобьется. Главное – что под ней! – Он постучал негнущимся пальцем по лобику Екатерины. – Вот где ценность-то, а не в короне.
Екатерина мельком взглянула на гранд-экран, установленный на фасаде Главного штаба. Пожалуй, сегодняшнее коронационное шествие не слишком впечатляло. Не сравнить с процессией, сопровождавшей того же Николая Второго, ее прапрадеда, в 1896-м: там и какие-то балдахины, и нарядные офицеры, и горностаевые мантии, и аристократические бакенбарды. А сегодня что? Бредут по площади четверо: ничем не примечательная девчонка в салатнице на голове, старик в пестрой рубахе, тщедушный клерк и изящная пожилая дама, по виду преподаватель хореографии. Нет рядом эффектного Генри с его военной выправкой и солнечно-рыжей шевелюрой; нет представительного, элегантного Николая Третьего; красотка Мелисса оставила их произвол судьбы. Надежда только на роскошный коронационный бал, трансляция которого должна спасти вечерние выпуски новостей.
У Столыпина пронзительно заверещал на пальце Перстень.
– Это кто имеет наглость… А, Гавриил, очень хорошо, что вы позвонили, – сердито зашептал Столыпин сзади. – Я с вами как раз собирался ругаться. Как вам не стыдно, подослать к нам своих корреспондентов! Вы же обещали Мелиссе Карловне не рассказывать в эфире про инцидент с квадрокоптерами!.. Что? Как не обещали? Я своими ушами слышал… Ну хорошо, допустим, обещание как таковое не звучало, но это подразумевалось… Ах вот как? Вам какая-то дешевая сенсация дороже имиджа Государыни Императрицы?.. Гавриил, что вы себе позволяете? Во-первых, никакой я вам не приятель, а во-вторых, государыня не сможет «прискакать» к вам в студию через полчаса! У нас, на минуточку, коронация, если вы не забыли. И бал, до которому теперь из-за вас никому нет дела, а мы так готовились, денег потратили немыслимо!
– Сеня, скажи Гаврюше, что Катенька заедет в студию завтра с утра, – обернулся к Столыпину Константин Алексеевич. – Успеете подготовиться к интервью. С журналистами надо дружить, хоть они и распоследние чумички на земле.
Столыпин затрясся, как строптивое желе, отказывающееся быть