и начала рассказывать ему историю о смеющемся, беспрерывно газующем старике, и Малаков, сначала смотревший на меня с непониманием, вдруг начал хохотать, вытирая слёзы, струившиеся по небритым после ночного дежурства щекам.
Я рассказывала, конечно, с целью повеселить, но степень реакции показалась мне чересчур выраженной. Я прервала своё повествование и пристально посмотрела на Захара.
– Ты чего ржёшь?
Но он только хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная из воды, и уже начал икать. Я заподозрила что-то неладное, подошла ближе к креслу, на котором сидел Малаков и, придавив своим коленом между его ног, прошипела:
– Колись!
Захар потянул меня к себе, и я плюхнулась к нему на колени.
– Обещай никого не убивать, – попросил он, продолжая хихикать.
– Что ты имеешь в виду? Говори немедленно!
В ординаторскую заглянул Сиротин:
– Вы чего тут обнимаетесь? – расплылся он в улыбке.
– Я пытаюсь усмирить Нину Викторовну после осмотра итальянца, – объяснил Малаков, продолжая удерживать меня в своих объятиях.
Сиротин влетел в ординаторскую и, потирая руки, словно в предвкушении чего-то интересного, спросил:
– И как прошло?
Я вскочила с коленей Захара и, уже не на шутку сердясь, набросилась на Сергея:
– Сирота, ты, похоже, тоже в курсе! Что, вашу мать, происходит?
Оба ржали не переставая. Наконец Сиротин выдавил сквозь смех:
– Залезь в Google и переведи фразы, которые тебе дал Юрка.
До меня начало доходить, что старая сволочь Антонов сыграл со мной злую шутку. После драки кулаками не машут, но я всё-таки залезла в Интернет и нашла русско-итальянский переводчик. Как я и предполагала, «respira» означало «дышите», но «provare а scorreggiare» не имело ничего общего с «выдохните», как преподнёс Антонов. В переводе говорилось «попробуйте…» O боже! «попробуйте… выпустить газы!!!» Теперь я поняла, почему так веселился старикан и вовсю пукал.
Мне стало плохо. От обиды и возмущения накатила тошнота.
– Вот гады! И вы всё знали! И ты! – я метнула взгляд-молнию в сторону Малакова.
– Да ладно, не переживай, – Сиротин хлопнул меня по плечу. – Отличная шутка! Давно мы так не веселились.
Захар старался не смотреть мне в глаза, что подтверждало: конечно, он тоже знал.
– Не злись на Малакова, он был против, но мы взяли с него слово.
– Значит, тебе твоё слово дороже того, что пациенты будут считать меня полной идиоткой? – накинулась я на Захара.
– Не преувеличивай, – Сиротин пытался сгладить ситуацию, – Антонов подготовил старика, сказал, что в связи с его основной жалобой на вздутие живота мы должны провести специальный тест, и пусть он не удивляется, если доктор попросит его выпустить газы – это нужно, чтобы оценить работу кишечника.
Сергей с Захаром снова не сдержались и заржали. Я смотрела на смеющихся заговорщиков и думала: «Убью собаку!» С криком «Где Антонов?» я вылетела из ординаторской и понеслась к его кабинету.