подожди немного, хотя бы вдох, хотя бы выдох и снова вдох, тебя там примут, будет много Света, а мне хранить твое тепло здесь одному. Твой голос слушать, что будет солнцем литься по утрам, не торопись, я не придумал, как он звучит по вечерам. Уходит ли к далёким звёздам, иль в отраженный Свет через луну, я не привык ещё, чтобы твой шёпот разлился эхом по стеклу. Ты подожди. Теперь, твоё моим всё станет, твой взгляд, улыбка, нежность рук, тебе не жалко их оставить, а мне тяжёл весь этот груз. Теперь при них сжиматься сердце будет, а не в полёте трепетать, ты подожди ещё немного, мне нашей встречи дольше ждать.
И просто в настроение.
Я с замиранием сердца слушал твой ответ, он не принес ни «да», ни «нет», принес ко мне ещё немного Бога, и озарил мою дорогу. В дороге, верно, мало надо, лишь бы не кончилась она на полуслове серенады, или, пока всё зреют семена, которые я сею в поле, что за обочиной её. Пока с тобой не спал и не пил, и не узнал тебя ещё, я в этой плотской ипостаси, не почерпнул ещё сполна твоей Вселенной ни начала, ни беспредельности венца.
***
Что я называю твоим молчанием, которого хочу, которым наслаждаюсь, которое грезится мне наградой? Когда ты слушаешь меня тихо, не перебивая, не уточная, и только твоё дыхание выдает твоё отношение, сопричастность, а глаза твои в этот момент смотрят только в моё сердце. Я не могу этого видеть отсюда, но ничего другого оттуда ко мне не приходит. Когда взгляд твой с фото манит меня подсесть к тебе рядом. Ты там так расслаблена и свободна, там много места рядом на диване, и на песке у моря тем более много, и я отказать себе не в силах. А ты и не там вовсе, где застал тебя неизвестный фотограф, а где-то в свободе своей позы, в легкости своей футболки, в улыбке, обращенной внутрь тебя, и от того ещё заманчивее следовать за ней, за ней. Коснуться. Оторопь и трепет. И меня уже тоже тут нет. Есть только неизвестный мне фотограф, получивший право застать тебе наедине с тем глубоким мгновением. Благодарить или ревновать? Нет, не думать, только не думать, и не возвращаться.
Про дар
Доброго дня Любимая С.
Итак, меня можно поздравить с очередным выворачиванием себя наизнанку. Есть такой пункт в биографии, не каждому заметный, но с каждым случившийся. Я однажды с ним не согласился, когда Скала Пера, знакомство с которой похоже на партию в покер, его охарактеризовала как «родители всегда предают своих детей» (что-то я ей рассказывал, и повернул в эту сторону). Но он так и называется, хотя я не могу сейчас никак этого аргументировать, даже примером. Хотя, приблизительно так, однажды каждый сталкивается с тем, что родители не являются оберегом, но частью того Мира, который ты неизбежно должен изменить. Поэтому они могут даже отказаться от тебя, чтоб уж наверняка не меняться с тобой (хотя факт твоего рождения навсегда останется с ними, и явно или скрыто будет сказываться на их будущем). Но ты будешь всю жизнь нести в себе их частичку, и, меняясь сам, будешь менять и их, в себе, даже если они, как люди, где-то живущие в своей, неизвестной тебе реальности, об этом никогда не догадаются. Иисус и тот интересовался «Отец, зачем ты оставил меня?» За этим. И есть другая сторона «дети всегда предают своих родителей». Им так завещано «оставь отца своего и мать», если женишься, если идешь за Учителем. Не в смысле брось, а в смысле не оборачивайся, создавай своё. Ты и Учителя должен превзойти, чтобы создать своё, поэтому Иисус всегда говорил «через меня», а не «я тебе». Это я