добываешь средства, возглавляемую Виелхоевым полицию не заботило и протесты ограбленных ее не интересовали. Как в древности на казачьем Дону: С Дона выдачи не было, так не было выдачи с «Нового Кавказа».
Все это Алексей знал, но это был его отец и к сыну он был по-своему добр. Мальчику вдруг стало все равно: умрет ли он сам или нет: отца, последнего родного человека после гибели матери, исподтишка сразила подлая рука. Он был не просто в отчаянии, от невыносимого горя лицо перекосила гримаса дикого бешенства, пальцы изо всех сил впились в ладони так, что из-под ногтей показалась кровь. Время словно остановилось, впервые в жизни он не думал об уходящих минутах. Тень вечности легла на душу, вряд ли напавшие на дом шакалы оставят в живых будущего мстителя. Новый день, скорее всего последний для мальчика, наступал с «Нового Кавказа».
Алексей затравленно оглянулся. Управляющий искусственный интеллект колонии еще не до конца повернул освещающие поверхность колоссальных размеров зеркала и из окна лился утренний полумрак. Он скупо освещал круглую комнатку с пестрыми восточными коврами на стенах, перечеркнутыми цепочкой пулевых отверстий; на полу лежали вышитые подушки, отчего комната казалась подобной мрачному склепу; на отцовской постели в углу беспорядок: вокруг раскрытой сумки разбросанные вещи, собрать не успели; со стены с портрета в траурной рамке в сына вглядывалась, грустно улыбаясь, красивая женщина с мягкими чертами славянского лица, голубыми как летнее небо глазами и непослушными русыми волосами, выбивающимися из под платка – покойная мать Алексея. На полу под подоконником в кроваво-алой луже лежали тела дальних родственников, проживавших вместе с отцом одной, дружной семьей: двоюродных дядей Ильяса и Тагира. Ближайшие окрестности отцовского дома тонули в утренней, пугающей полутьме, из окна видна лишь площадка для гольфа, где отец любил сыграть партию-другую с приятелями, да смутные очертания деревьев ближайшей рощицы. Могильную тишину дома нарушало лишь негромкое и совершенно неуместное жужжание кондиционера. Электричество в доме нападающие не вырубили, этим мог заинтересоваться управляющий системой электроснабжения колонии искусственный интеллект и послать для проверки дрон, а зачем нападающим потом неприятности с полицией «Нового Кавказа»? Когда сигнализация среагировала на взлом дверей, а разбросанные по дому видеокамеры показали нападавших, отчаянные попытки отца связаться с подчиненными джигитами ни к чему не привели. На экране телефона снова и снова высвечивалось сообщение: «Обрыв связи» – связь блокировали. После трагической гибели матери Алексея прошло семь лет, но отец так и не женился. При мысли о матери подростку стало немного легче. Он ее почти не помнил, так отдельные отрывки. Мальчишка был слишком мал, когда она погибла. Тогда его жизнь была наполнена материнской заботой и любовью и, положа руку на сердце, она единственный человек, которого мальчик по-настоящему любил. Алексей,