теперь было явно благожелательным. Беланов решил закрепить успех:
– А что за фирма у этого ловкача?
– Рекламное агентство. – Штатский впервые посмотрел на Андрея с любопытством.
– Большое?
– Никакое. Ездят на подержанных тачках и отдыхают в Испании.
– Можно им подбросить заказ? Большой. С тендером. Ненадолго, но след собьет. По серийному… – слово «убийство» Беланов не смог выговорить, – происшествию будет работать уголовка. Они начнут отрабатывать бизнес. На это уйдет время.
Штатский вновь кивнул, и по неприязненному взгляду Генерала Андрей понял, что мяч попал в корзину. Настроение сразу поднялось. В конце концов, ни Наполеону, ни Суворову, ни Жукову никто не припоминает, какой ценой они стали великими полководцами. А здесь всего-то несколько человек. К тому же все бухгалтеры – жулики. Это они разграбили Россию.
– Я сделаю сам, – уже уверенно заговорил Беланов. – Мне нужны еще двое – и всё. Никаких лобовых атак. Проблем от того филиала не будет?
– Бухгалтер решил все проблемы из автомата, – улыбнулся штатский. На этот раз не только губами.
Андрей пришел к выводу, что не одному ему нравится этот неведомый ловкач бухгалтер.
– О’кей. Он мой.
Теперь он был уверен, что штатский определенно им доволен. И что Генерал определенно его ненавидит. Ну и хрен с ним. Здесь играют серьезные мужчины. В случае чего молодая жена Генерала получит отличное наследство. А его старая жена уже и так все имеет…
Глава 5
Уже под вечер Ефим добрался до Окружной. В связи с чеченскими событиями и терактами в столице милицейское начальство демонстрировало свое усердие. А именно: широкое шоссе на въезде в город было перегорожено до размеров проселка, и в это бутылочное горлышко с трудом протискивались автомобили. Гаишники, или, как теперь какой-то умник придумал, гибэдэдэшники, стояли сбоку потока, время от времени выдергивая непонравившееся авто на обочину. Но до места неестественного отбора еще нужно было добраться.
Береславский потерял полчаса, пробираясь в куче автомобилей и матеря борцов с терроризмом.
Вообще его отношение к милиции было непростым. С одной стороны, он еще с журналистских времен собственной шкурой прочувствовал их труд – не раз выезжал на задания и с пэпээсниками[2], и с гаишниками, и с уголовкой. И он прекрасно понимал, что если бы не милиция, то страну захлестнул бы беспредел. Береславский имел богатый опыт общения с криминалом – и журналистский, и личный: вырос как-никак на 101-м километре. А потому иллюзии насчет честных и благородных рыцарей ночи его никогда не туманили. Однако, с другой стороны, любое ограничение свободы раздражало, особенно когда эти ограничения были вызваны не желанием решить проблему, а желанием продемонстрировать усилия в этом направлении.
Но вот наконец и его «сотка», не вызвав никаких подозрений, проползла сквозь игольное ушко и вырвалась на оперативный простор. Ефим поддал газу, приоткрыл окошко, выдувая из салона накопившиеся в пробке выхлопы (режим фильтрования в