из них блеснул замками арбалет. Теперь нужно думать лишь о том, как бы увести их подальше от сына, чтоб он не увидел расправы над матерью, да о том, как после этого выжить. Не ради себя… ради Кора.
– Стоять! – рявкнул тот же голос так свирепо, и Хаум мгновенно заткнулся.
Все всадники остановились, и только один продолжал галопом мчаться к месту происшествия. Замерла и Малиха, отлично понимая, если она побежит сейчас, то это будет равнозначно собственноручной подписи под признаниями во всех грехах.
Не прошло и минуты, как конь командира, кем сразу определила незнакомца Малиха, замер, остановленный твердой рукой всего в нескольких шагах от нее.
– Откуда вы ее взяли? – ледяным тоном спросил подъехавший своих людей, окинув женщину быстрым взглядом.
– Так по дороге шла… – вскинулся Хаум.
– А вас отправили в дозор… – с презрением процедил командир, – чтобы ловить старушек?
– Да не старуха она! И волос светлый! А шустрая… как змея!
– А зачем вы ее вообще задевали? – Голос мужчины казался спокойным, но это было спокойствие готового взорваться бочонка с гномьим порошком.
– Так баба же…
– Значит, я отправил вас в дозор, чтобы не прозевать засаду бандитов, а вы вместо этого баб ловите? – почти нежно осведомился командир, и Мальяра начала робко надеяться, что сегодня Святая Тишина отведет от них с Кором беду.
Негодяи тоже отлично поняли, командир собирается наказывать вовсе не подлую торемку, и обиженно насупились, однако спорить не стали. Уже отлично знали, Лаис возражений не потерпит. Впрочем, он и нарушений своего приказа не потерпит… но если смолчать, то может, еще и пронесет.
– Свег и Орет, в дозор, – еле заметно мотнул головой командир, и двое всадников галопом проскакали вперед, – а вы ловите лошадь.
Последил за доставшими веревки спутниками и оглянулся на застывшую Малиху.
– Чем ты ее так?
– Перцем, – нехотя отозвалась женщина.
– И не жаль?
– Жаль, – честно призналась она и, яростно блеснув глазами, жестко закончила: – Жаль, что промахнулась.
И ведь не хотела так говорить, но что-то в тоне, да и в поведении этого человека разбудило в ее душе глубоко спрятанную гордость дочери знатного рода. А может, ее затронул облик командира, он тоже не был торемцем, судя по чуть более светлым, чем у нее самой, серым глазам.
– Тварь… – с ненавистью процедил напарник Хаума.
– Десять плетей, – ледяным тоном сообщил ему командир.
– Да за что?!
– Пятнадцать.
– Йэх, – оскорбленно фыркнул тот и стукнул пятками коня, намереваясь уехать, но почти сразу натянул поводья, услышав новый приказ.
– Стоять. Наказанные едут замыкающими! – Командир спрыгнул с лошади, сделал пару шагов в сторону молчавшей женщины и вежливо попросил: – Покажи метку.
Малиха молча отогнула платок и повернулась к нему правой стороной лица. Метка,