гда, наконец, дневная жара постепенно начала спадать. По моему лицу градом катился пот. Уф, пекло, того и гляди, сварюсь. Август месяц – не лучшее время для любителей побродить с металлоискателем, разве только по убранным полям, но сейчас, в начале месяца, фермеры и прочие фанаты полевых работ только-только начали готовить транспорт к грядущей жатве.
Я снял рюкзак и присел на теплую известняковую надгробную плиту. Пара бутербродов с копченой колбасой и большая бутылка воды. Сейчас перекушу и с новыми силами вернусь к поискам. Я сервировал небольшой столик прямо на каменной поверхности. Живительная влага, хлынувшая в горло, освежила меня и придала сил. Хорошо-то как. Присмотрелся к камню, на котором расположился, выбитые даты еще раз подтвердили, что кладбище здесь очень старое. Таких надгробий в округе были десятки, еще в тридцатые годы их растащили со старого погоста. В паре мест такие глыбы известняка пошли на ремонт мостов и прочие хозяйственные нужды советского народа. Отвлекшись от созерцания природы и живописных развалин, расположился поудобнее. Зажмурился от удовольствия и принялся за бутерброды. Неожиданно налетевший порыв ветра повалил бутылку воды на надгробие и попутно обрызгал меня ее содержимым.
– Черт! – выругался я, стряхивая с себя воду, – Мля, вот ведь гадство.
На сырой поверхности надгробия отчетливо проступил крест. Нечего было мне проявлять неуважение к религии, вот и поплатился за свое поведение. Ветер набирал силу и принялся раскачивать группу осин, росших недалеко от разрушенной церкви. Странно, вроде бы обещали полный штиль, а тут прям штормовые порывы. «Как бы мою палатку не унесло», – с опасением подумал я. Хотя, там площадка окружена густым кустарником, и не должно возникнуть никаких проблем.
Я собрал остатки бутербродов и снова включил металлоискатель, погода погодой, а поиск нужно продолжить. Сделал отстройку от грунта и принялся водить катушкой из стороны в сторону. Увы, через полчаса пришло понимание, что больше на этом участке я ничего не найду. Тогда лучше отойду подальше от этого кладбища и вернусь к развалинам деревни. Прикинув расстояние до ближайших домов, я посчитал, что глупо будет бросать найденный сундучок до вечера. Тяжело вздыхая, убрал лопату и металлоискатель в рюкзак. Решено, продолжу копать завтра, все равно все мысли о сундучке, уж очень интересно его спрятали. Может, церковное добро?
Дошел до кустов и вытащил находку. Серый металл, явно свинец. На крышке ларца по всей поверхности идет вязь непонятных символов и надписей. Зазор между стенками и крышкой сундучка залит воском, словно кто-то старался сберечь содержимое от влаги. Массивный замок с тяжелой дужкой не был проблемой, как и несколько металлических полос, обхватывающих находку по периметру.
– Не клад, а какие-то радиоактивные отходы, – усмехнулся я.
Очередной порыв холодного сырого ветра донес до меня отдаленный раскат грома. Пойду к лагерю, пока не началась гроза.
Лямки рюкзака тяжело оттягивали плечи. Пара старых угольных утюгов и десяток медных монет. Неплохой улов, но, как знать, вдруг это мелочь в сравнении с содержимым сундучка. Ветер усилился и, едва мне удалось спустился в овраг, как на лицо упали первые тяжелые капли дождя. Сверкнуло. Ух, вовремя убрался с холма. Прибавил шагу и вышел к едва приметной тропинке. Дорожка к храму, похоже, пользовалась популярностью, судя по следам велосипеда. Наверняка местный художник опять приезжал писать свои знаменитые пейзажи. Злорадно хмыкнув, я представил, как старик сейчас во всю крутит педали своего старенького велосипеда, надеясь побыстрее обогнать грозу. Видел его здесь прошлым утром, рисовал свой новый шедевр. Обозвал меня гробокопателем, но быстро угомонился, когда увидел на моем поясе кобуру с травматическим пистолетом. Поэтому, последние несколько дней у нас с ним царило хрупкое равновесие, он не лез в мои дела, а я не мешал ему. Конечно, я сначала ожидал, что художник вызовет полицию, но с безопасного расстояния, в бинокль, понаблюдав, как он бегает по округе со старым кнопочным телефоном понял – сети здесь нет и, вероятно, не будет ближайшие лет сто. Имевшиеся в округе вышки не давали устойчивого сигнала. Да и я сомневаюсь, что пузаны из местного отделения потащатся в такую даль ради черного копателя. Дорога из райцентра сюда идет лишь одна, а я на своей ниве успею уехать прежде, чем они преодолеют вброд местную речушку. Мне-то нет разницы, куда от них делать ноги, а вот они лишний крюк делать явно не будут. Вот и старик спустя полчаса смирился со своей участью, а предложенная мной для налаживания дружеских отношений бутылка была встречена радостным блеском глаз.
– Старых Виктор Иванович, – представился художник, протягивая руку.
– Сергей, – сказал я, пожимая сухую ладонь художника.
Глаза мужика блеснули красным светом или мне показалось? Попрощавшись со стариком, я сослался на неотложные дела и поспешил в сторону развалин деревни. Старик призывно размахивал рукой, предлагая мне выслушать секретную информацию о спрятанном в округе кладе. Странный дед, краски же стоят гораздо больше, чем бутылка. Хотя, судя по всему, он и картины пишет лишь ради того, чтобы их продать перед уходом в очередной запой.
Я прогнал из головы воспоминания о недавней встрече,