мрачных дум, что терзали его всё последнее время, князь всё же решил прогуляться по терему. На ходу разминая свои давно затёкшие ноги. А то за последнее время на него столько всего свалилось: стремительный сбор ополчения, укомплектование из него новых дружин. На ровне с этим шла подготовка города к обороне, заготовка провианта к осаде, изготовление недостающего оружия для защитников, бесконечные встречи с боярами для выработки дальнейших слаженных действий, и многое-многое другое.
У него конечно же было на кого это всё возложить, облегчив тем самым свою непомерную ношу. Благо помощников было хоть отбавляй, но при этом он сам никак не желал остаться в стороне от происходящего, и спустить всё на самотёк. Постоянно вызывая к себе то того, кто был ответственен за сбор провианта, то другого боярина, что отвечал за подготовку ополчения к предстоящей осаде, его экипировку и обучение, заслушивая их бесконечные доклады, и внося свои изменения, если они там были необходимы.
Вот и Миролюб, его первый доверенный воевода, взвалил на себя большую часть этой ноши, и теперь постоянно метался по городу, проверяя уже на местах, как идёт подготовка для скорой встречи под городскими стенами ворога.
Сбавив шаг, князь устало потёр виски, затем не знавшие сна глаза, что постоянно норовили закрыться. Уже почитай какую ночь толком не спит, стараясь разом охватить как можно больше недоделанных дел. Да ещё при этом постоянно отгоняя от себя назойливого постельничего, что кружил вокруг него хуже навозной мухи. И его, Светлого князя, словно дитя малое, постоянно пытался вернуть обратно в постель. Прислонился к стене, пытаясь собрать свои разбежавшиеся мысли в одну кучу, чтоб решить для себя, на чём же теперь стоит сосредоточить свои основные усилия? Прикрыв глаза, он начал перебирать в голове кучи дел, что, по его мнению, требовали его немедленного вмешательства.
И только он сосредоточился на этом, как его от тяжких дум отвлёк громкий топот бегущих по дощатому полу ног, что остановились только перед самими дверями, ведущими в залу. Затем послышалась короткая перебранка с охранявшими их стражниками, и вот двери распахнулись, впуская буквально влетевшего в них боярина Тишку. Который сейчас, как помнил князь, должен был крепить оборону северных городских врат, а не метаться по княжьему терему. Звеня доспехом и придерживая висевший на поясе меч, только заметив князя, тот сразу рванул к нему. Но из-за спешки, зацепился носком своего сапога за край лежавшего на полу ковра. И уже летя вперёд вытянувшись в струну, попытался удержать своё равновесие взмахом обоих рук, как летящая птица, но в итоге всё равно, гремя добротным доспехом об пол, распростёрся на животе у самых ног князя.
Видя смотревшее на него снизу в верх раскрасневшееся от долгого бега лицо, князь не на шутку встревожился, и наклонившись немедля помог встать тому на ноги.
– Что такого стряслось? – был первый его вопрос.
Выплюнув изо рта свою длинную бороду, что попала в него во время падения, Тишка с жаром выдохнул в лицо князя одно единственное слово. – Ордынцы!
У