Есть женщины в русских селеньях. Даже завидую вам, Сергей. Но дело в том, что детей у вас при всем желании не будет. Это, как показывает практика, обязательное условие любого воскрешения. Официально вашего друга, Анастасия, вычеркнули из списков живых, а значит, и потомства он оставить не может. Но с другой стороны, можно развлекаться напропалую и не задумываться о нежелательных последствиях. В этом я тоже ему завидую. Но совсем чуть-чуть.
Ни слова не сказав, Серый вышел в темный коридор и захлопнул за собой дверь. Пламя свечей дернулось, но не погасло.
– Ну и гад же ты, темный, – прошипела я.
– Полноте, Анастасия. Ваш приятель скоро оценит выгоды такого положения. А до возраста, когда начинают всерьез жалеть об отсутствии наследников, может еще и не дожить.
– Гад, – окончательно убедилась я.
Загорелись лампочки, на кухне загудел холодильник. Наслюнив пальцы, мужчина принялся методично, одну за другой, гасить свечи. Сережка не возвращался.
Я нашла его на кухне, где он стоял, склонившись над раковиной и подставив седую голову под струю воды. Молча принесла из ванной полотенце.
– Насть, прости меня…
– За что?
– За все. Права была твоя бабушка, одни проблемы из-за меня.
Темный встретил нас кривой усмешкой.
– Выкладывайте, – потребовал Серый. – Какой у вас план?
– Для начала предлагаю лечь спать, – огорошил он нас. – Утро вечера мудренее. А вам обоим еще нужно осмыслить все, что вы узнали. Завтра поговорим на свежую голову.
Осмыслить. За один день со мной приключилось больше, чем за всю жизнь. Я узнала, что Серый мертв, потом – что он жив, еще попозже – что он жив, но все-таки был мертв. За ним охотились кровожадные светлые, а за стеной сейчас спит на бабулином диване язвительный темный.
Хотя вряд ли спит: сначала я слышала шаги и какие-то шорохи. Потом и вовсе скрипнула дверь, и колдун протопал по коридору на кухню. Хлопнул дверца холодильника, звякнула ложка об тарелку. Проголодался. Я бы не стала в чужом доме хозяйничать, постеснялась бы. Но этому-то стыд неведом. Перекусил по-быстрому, в две минуты уложился, и назад пошел. И снова что-то бормочет.
Стало любопытно, и я, накинув поверх рубашки халатик, выскользнула из спальни. Сережка, которого я перед сном напоила мамиными настойками, даже не шелохнулся.
Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Видеть я ничего не видела, кроме боковой стенки стоявшего сразу у входа шкафа, зато отчетливо разбирала слова. Но голос принадлежал совсем не колдуну!
– Благодарствую, ваше благородие, – лебезил кто-то пискляво. – Только стоило ли утруждаться? Я бы и так вышел, свистнули б только, ваше превосходительство. Мы правила знаем. Чтим. Вы бы только позвали, ваше сиятельство…
– Хватит. – А это темный, его насмешливый тон. – Этак ты меня до императорского величества повысишь. Этикет соблюли, теперь можно просто поговорить.
– Можно, – уже без заискивания пропищал незнакомец. – Только сметанки я все же наверну,