тяжелая кавалерия наносила разящий удар по самой слабой части во вражеских построениях, уже точно определенной самим полководцем. Но после начала сражения даже такому гению, каким безусловно являлся македонский царь, было почти невозможно руководить сражением на всех участках поля боя. Ведь именно он во главе кавалерии находился в гуще событий, где решался исход битвы, причем нередко именно его исключительная храбрость склоняла чашу весов на его сторону. После его смерти в войнах диадохов преемники великого полководца тоже пренебрегали опасностью. Личный героизм по-прежнему считался обязательным качеством военачальника, вызывавшим восхищение в любом подчиненном бойце. Но поскольку последователи Александра уступали ему – своего рода Богу Войны – во всем, да и сражались они друг с другом армиями одинаковыми как по содержанию, так и по ведению боя, то полководческое искусство постепенно совершенствовалось. В результате главным для римского полководца было не утверждение своего мужского начала в смертельно опасных поединках перед строем готовых к сражению армий, не в лихих атаках в первых рядах (время героев-вожаков эпохи Александра Македонского прошло!), а в умении искусно управлять войском, стоя позади него, и в сохранении армии даже в случае неблагоприятного исхода боя. Если раньше резервы имелись крайне редко, то в римском легионе они присутствовали обязательно (от 1/2 до 2/3!), и именно задачей полководца являлось по необходимости искусно бросать их в бой. И все же и римским полководцам в походе, во время боя или осады приходилось проводить немало времени вблизи противника, рискуя быть ранеными или убитыми. Они разделяли со своими солдатами все тяготы военного бытия. Все это не только позволяло им быть близкими к ним – «братьями по оружию» (соратниками), но и называться типично римскими военачальниками.
…Между прочим, большинство римских полководцев той поры по окончании боевых действий возвращались к мирной деятельности. Всем известен ставший хрестоматийным, пример гражданской доблести и непритязательности сурового крестьянина-работяги Луция Квинкция Цинцинната. Отечество призвало его в суровую для Рима годину спасти Отечество. Выполнив свой долг, он возвратился к возделыванию земли своими руками. Маний Курий Дентат – победитель одного из талантливейших полководцев Древнего мира, эпирского царя Пирра, тоже происходил из деревенской глуши, был бедняком, а после победы, которая навсегда отдала Италию в руки Рима, продолжил свой нелегкий труд крестьянина. Он сам, своими собственными руками пахал свое крохотное поле, засевал и снимал урожай. Его можно было застать в скромном крестьянском домике сидящим перед очагом и варящим простое кушанье из… репы в грубой глиняной посуде. Под стать Цинциннату и Дентату были и многие полководцы грядущих войн с Карфагеном: Марк Аттилий Регул или Клавдий Марцелл. Впрочем, скоро эта традиция исчезнет, и на авансцену римской истории выйдут полководцы, чьи политические амбиции будут