любые идеи. К концу третьего курса у него начались проблемы с учебой в институте, и он со скрипом закрыл сессию. В это же время ему поступило предложение стать частью одного набирающего известность московского коллектива, который работал со звёздами шоу-бизнеса и на проектах на телевидении.
Сегодня Андрей рассказывает всем, что это было самое простое решение в его жизни, что он чувствовал, что ему повезет и нужно выбирать работу в коллективе. Но тогда он думал только о том, что один раз жизнь уже дала ему хороший пинок под зад в балетной академии, а что, если это случится второй раз, что, если он сломает себе что-нибудь и никогда не сможет больше танцевать, кому он будет нужен в таком случае? С образованием у него был шанс пусть и на стабильную, но нормальную жизнь, как у всех. Жизнь любила ломать и калечить, чтобы проверить его на прочность. Что, если это очередной путь в никуда?
В апреле того же года в Лужниках в Москве прошёл фестиваль «Экстрим». Это был мегабатл брейкдансеров, казалось, вся молодежь и студенты в Москве собрались под одной крышей. Все в ярких джинсах, балахонистых куртках, модных майках. Все дышало свободой в этот день. И именно тогда он понял, что хочет делать подобные шоу, хочет масштаба, хочет свободы творчества, хочет, чтобы любые рамки были разрушены и все люди стали счастливыми и свободными, каким был он в тот день. Отпечаток этого дня стал решающим. Он пошёл в деканат, написал заявление на отчисление, даже не посоветовавшись с родителями. Он понял для себя, что сделать первый шаг к мечте было гораздо важнее, чем готовиться всю жизнь к чему-то великому.
Сейчас Андрею уже было тридцать семь, и он ставил большие шоу и концерты, работал иногда на телевидении, как и хотел. Когда они только познакомились с Ниной, он рассказывал ей, что его самый страшный кошмар, который ему часто снится, это что он танцует на сцене в лучах софитов, зала не видно, все идёт хорошо, вдруг он останавливается и понимает, что больше не может двигаться, стоит словно связанный канатами, музыка постепенно затихает. Он слышит, как зрители в зале начинают с волнением перешептываться, но он не может уйти, хочет, но не может. Тогда из-за кулис выходят несколько человек из его труппы, поднимают его как статую на руки и уносят за кулисы, потом спускают по внутренним коридорам за сценой в гримерную. Он пытается им что-то сказать, но они его не слышат. Наконец они аккуратно заносят его в гримерную, ставят в угол, словно он действительно теперь предмет интерьера и должен стоять в углу и украшать комнату, выключают за собой свет и молча выходят из комнаты. Он остаётся один в темноте, не в состоянии двинуться с места, забытый и покинутый всеми. Даже в свои тридцать семь он всегда находился в движении, всегда старался двигаться вперёд, искать что-то новое и не останавливаться. Страх жить без движения гнал его. И только стабильно раз в год его атаковала ангина, и он был вынужден валяться две недели в постели с высокой температурой, перезаряжая свои батарейки.
Нина почти не видела