на капиталистический».
* * *
Может, не стоило мне тогда, в глубокой морозной, крещенской ночи 2006 года, ходить на кладбище и тревожить покой, лежащих там людей. Но в таком случае, я недолго продержался бы здесь, на Земле, и оказался бы среди этих людей, что лежат на кладбище, раньше положенного срока, не пройдя до конца свой предначертанный путь. Не обязательно, сводить счёты с жизнью, чтобы покинуть земное пространство. Можно жить неправильно, не задумываясь, особо, о смысле жизни, и смерть сама найдёт лазейку в образовавшейся бреши, которую мы, люди, сами создаём, своими необдуманными поступками.
Кроме книг, которые я должен был донести до людей, после смерти супруги, на руках у меня осталась дочь, пятнадцатилетняя девчонка, в воспитании которой доминировало женское участие. Формирование моей дочери пришлось, в основном, на 90-е годы прошлого века. В то время я уделял семье не столько времени, сколько надо было бы. Кто прошёл это время, поймёт меня. После ухода Гузель, дочь со мной почти не разговаривала. Холод, обида, злость, весь негатив неокрепшего сознания, в переходном периоде формирования, был направлен в мою сторону. Нет ничего удивительного в том, что она так относилась ко мне. По сути, в этом возрасте, у многих подростков, ум ещё не окрепший. В жизнь этого, не успевшего повзрослеть ребёнка, ворвалась стихия взрослой жизни, с которой не все взрослые то справляются. Образно, у меня было такое состояние, будто мне всучили куклу, напичканную взрывчатым веществом. И чуть тронь эту куклу, срабатывал механизм взрывоопасности. Я не думал, что мне надо воспитывать ребёнка (по сути, я и сам представлял собой, в то время, подобие ребёнка, у которого умерла мать). Если бы я знал тогда, что в этой работе с ней, пройдя «адовы муки», пройдя «огонь, воду и медные трубы», я сам подвергнусь повторному воспитанию. Это сейчас я осознаю, что формирование человека, его воспитание происходит на протяжении всей земной жизни, но тогда, мне казалось, что до смерти супруги я прошёл столько жизненных испытаний, каких иному человеку не пройти и за три жизни. Сейчас же, сравнивая и анализируя всю свою жизнь, я, мысленно, ставлю на чашу весов два периода своей жизни. Период, до смерти своей супруги (42 года земной жизни), и период, после этого злосчастного, но всё же, неминуемого дня (15 лет). Так вот, эти 15 лет, огромной тяжестью перевесят те 42 года. Мне кажется, что в иных случаях, хорошие люди умирают для того, чтобы оставшиеся на Земле люди, которые им дороги, – изменились. Изменились до такой степени, чтобы соответствовать тому пространству, в которое переместился «умерший». Глупо полагать, что люди с разным потенциалом эволюционного формирования вновь живут вместе в «загробном» миру. Тогда бы добру и злу вновь пришлось бы жить вместе.
Сейчас у меня хорошие отношения с дочерью. Мы любим друг друга сильно. Но на нашу любовь наложил свой отпечаток тот отрезок земной жизни (после смерти супруги), в котором