На одном из Гаражей, на теплом от весеннего солнца рубероиде, сидит, ножки свесив, Сонечка Дятлова. Справа от нее початая бутылка колы, слева – жуком елозит по черной крыше телефон в беззвучном режиме: мама звонит в третий раз. Или в двадцатый – все равно. Сегодня утром маме следовало выбирать выражения. После очередной пустячной ссоры Сонечка ушла из дому, прихватив смену одежды и палку колбасы.
Она вынимает из рюкзака блокнот и пишет «Образовательное». Немедленно под заглавием появляется первая строчка:
Я – твое незаконченное среднее
Сонечка привычным жестом сует конец карандаша в рот, прикусывая ластик. Немного погодя она записывает еще одну:
Ты – мое высшее специальное
Счастливо улыбнувшись, она ложится на спину, раскидывает руки, широко открытыми глазами глядит на светло-серое небо. Вокруг ни души, она наедине с теплой ранней весной. Одноклассники корпят над контрольной по алгебре, птушники спят на лекции выжившего из ума отставного лейтенанта, студенты тянут руки на семинаре, город погружен в работу, три часа дня. А Сонечка свободна – просто потому, что так решила.
Заливаются птицы. В воздухе разлит аромат, не поддающийся определению. Будто огурец только что разрезали – и вдыхаешь эту чуть горчащую свежесть. Пара мгновений – и нет ее, улетучилась без следа, остается обычный огуречный запах. Снега растаяло уже довольно – повсюду глубокие серые лужи, университетское футбольное поле превратилось в болото, но пахнет все это чистой весенней водой – ни сырости, ни прели.
Потянуло дегтярным дымком: в одном из гаражей неподалеку затопили буржуйку. Даже этот дым теперь кажется Сонечке приятным. Она снова садится и пишет, объятая весной.
Ночует у Катьки, чьи родители уехали в отпуск на две недели. В три часа ночи просыпается. В пять вызывает скорую. А в шесть утра звонит маме:
– Привет. Я в больнице. У меня, кажется, острый цистит. Привези мой полис… пожалуйста.
– Вот и вся цена твоему бунту, дурочка.
В мамином голосе звучат усталость и любовь.
Соня Дятлова. 27.03.2003
Говорят, Есенин в больнице читал пациентам стихи, собирал целые палаты слушателей. Сонечка вспоминает об этом, глядя на слипшиеся холодные макароны в тарелке. Химически-розовый кисель в граненом стакане, наоборот, обжигающе-горячий. Закон подлости. Она со вздохом пристраивает еду на белую прикроватную тумбу и прислушивается, не пойдет ли сестра обратно, тарелки собирать. Нет, зацепилась языком где-то в районе пятьсот первой палаты в конце коридора, знакомую встретила с ночной смены. Сонечка лезет под подушку и разворачивает пакет с ошметками сырной косички, соленой и строго запрещенной. Вчера приходила Вика, пришлось надеть два свитера и спуститься на первый этаж, где подруги минут десять переминались с ноги на ногу в холодном вестибюле у вахты, обсуждая последние события, а под конец Вика передала пакет с книгами, фруктами, сигаретами