спинка на прогибе, чуть кончиками, тише, тише.
«Как ты? Где побывала?»
Раскраснелась вся, так преданна была тебе во мне. Но притяжение посылает схожих, а может, сама раскапываю в них тебя. Кто под силой ветра в сторону сойдет, кто улыбнется и возьмется снова.
«О другом чуть, как ты? Гадаешь? Какими кистями владела?»
Гуаши черные мазки по-прежнему бросаю на полотно, мешая серое с испачканным бельем. Беру оттенки белого, космический латте, слоновой кости, кремовые тона, но руки опускаются, не хватает кислорода. Понимаешь, все в желаниях. Непокорные гейзеры украсили характер уверенности в правоте. Доверяя пустоте слов вежливых и безразличных полностью, со временем лишь приходит понимание закулисья. Пусть. Чуть тише, чуть спокойней, плюс один к моим… Там глубоко внутри один из персонажей хочет вволю извергать настоящую себя, не остановить. Беря терпение с молчанием под уздцы, обычно пять, возможно, десять, изредка пятнадцать и… выбившись из сил, сменяет облик маленькой себя, ребенок.
«Салфетку дать?»
Тишина и всхлипы. Глазены просят приобнять, поцеловать, согреть от той иной в тебе.
А полетели к океану? Спрячемся. Я билеты взяла на завтра, с тебя сланцы и эспрессо в аэропорту в знак благодарности.
Хочу, хочу, хочу в тебя… Ранним таким утром, уткнуться носом, просыпаясь, гоня навязчивый туман сновидений, сладко потягиваясь, наигрывая кончиками стоп мелодии Моцарта.
Хочу, хочу, хочу в океан, но только после завтрака… Ты приготовишь? Приготовь, приготовь, приготовь для меня особенной. Шучу. Я быстро в душ, а потом на завтрак пораньше, когда обитатели острова еще спят. Сегодня присядем у окна.
Хочу, хочу, хочу завтракать фруктами, среди белоснежных скатертей, услужливых, незаметных, и утренней тишины. Только я и твои глаза.
Харчевня зорь
Ночь. Город спит, укутавшись добротой стеганых одеял ласки. Умаялся заботами, раскинулся посапывая. Улыбаясь во сне визгам на каруселях, на скорости миллионы зрачков соревнуются. Никто специально не толкает в спину, каждый своим, если только случайно на пути, по неосторожности, погружены в свои заботы, поддерживая темп на спидометре.
Раннее утро, пес у ног спит, черный влажный нос уткнулся в оболочку стопы. Пробуждается город. Тягучая тишина. Пусто от звона паркующихся волнующих электричек. Вычерпан сосуд с тягучим кофе, одиноко ему обнаженному, уже ненужному. Пиала с творожным завтраком, некогда ублаженная сметаной, увлажненная плотными сливками, не торопясь исчезла. Ждет своего часа чистоты пустая посуда с остатками. Странно, по-прежнему вакуум отсутствия визга тормозных колодок электропоездов. Вязкая тишина. Просыпается слишком медленно. Еще все спят, утро выходного. Птицы отключили новостные динамики. Ветер балованный, намаявшись за ночь, поглаживая ухаживаниями молодую листву, бесшумно заигрывает остатками энергии. Сон канул, его история, как обычно, не исчезла полотном эпизодов на стене от дуновений трепыхается. Город шепотом: «Совсем не обязательно