пожала плечом Сусанна, – как он пацанам рассказывал.
– Лады, – испуганно оглядывая лестницу вверх и вниз, чтобы исключить возможность появления неожиданных свидетелей, удовлетворённый объяснением девушки воспитатель поспешил покинуть место инцидента.
***
Медсестра, к счастью, оказалась на месте. Поторопившись следом за Сусанной к Ливенцеву, она довольно скоро привела его в чувство.
– Голова не кружится? Идти можешь? – участливо обратилась она к парню. – Где лицо-то разбил? – спросила женщина, поддерживая Сашку рукой за плечо.
– Упал, – коротко прохрипел Ливенцев.
– Ясно, – вздохнула медсестра. – Как всегда. Ох, Сашка, достукаешься ты когда-нибудь до серьёзной травмы. И чего тебе неймётся? Чего ты вечно в драку лезешь? Свои порядки хочешь установить? – дотошно выспрашивала женщина по дороге в медпункт. – Это бесполезно. Ты в детдоме без году неделя, а многие чуть не с самого рождения тут живут. Как поступили из «Дома ребёнка», так всё время и живут. А вообще-то, ты, Сашка, неблагодарный, – в сердцах воскликнула медсестра. – Детдом наш самый лучший во всём Черноземье, а может даже и во всей России. Клим Алексеевич уж как постарался, чтобы такой комплекс отгрохать. И школа, и спортплощадка, и студии разные, и столовая какая шикарная. Ты пожил бы в других детдомах, где всё разворовывают, кормят детей впроголодь, одевают кое-как, а может и бьют. Вот тогда бы узнал Кузькину мать! А ты сам то и дело нарываешься.
Не прерывая нравоучительного монолога женщины, Сашка с трудом доплёлся до медпункта. Уложив парня на кушетку, медсестра измерила ему давление, послушала дыхание и, продолжая осмотр, предположила, что у Ливенцева наверняка перелом двух рёбер.
Следуя данному раз и навсегда строгому указанию, сообщать о травмах среди воспитанников прежде всего директору, медсестра позвонила с городского телефона в своём кабинете на сотовый Шаповалову. Возвратившийся с совещания в городской администрации Клим грозным ураганом ворвался в медпункт.
– Достукался! – рявкнул он на Сашку и, строго глянув на медсестру, коротко попросил. – Ольга Валерьевна, дверь запри.
Женщина, будучи одной из дальних родственниц Шаповалова, беспрекословно подчинилась.
– Бить будете? – невзирая на одолевавшую его боль, попытался пошутить Сашка.
– Тебя убить мало, – в сердцах воскликнул Клим. – Ещё издеваешься! Кто тебя на сей раз так отделал? – чуть сбавил он строгость своего тона.
– Упал на лестнице.
– Понятно, – усмехнулся Шаповалов. – Признаться нам западло. Смотри, Сашка, – запальчиво произнёс Клим, – нарвёшься ты, что однажды тебе шею свернут. Я тебе сколько раз повторял: уйми свой пыл, не лезь на рожон.
– Я ни с кем не дрался, – упрямо повторил Сашка. – Сказал же, упал на лестнице.
– Что делать будем, Клим Алексеевич? – осторожно