узрел.
И – веришь? – самый Страшный Суд не сдержит
Земные чувства. Даже Дьявол не сумел.
При всём своём большом многообразии
Сил, что даны Ему с начала, ювелиру,
Он в дураках по странности являлся,
Завидя бурю чувств с Земного мира.
Не Верхний и не Нижний не имеют
Способности противиться сердечным лирам.
Любовь и есть Божественная сила,
Она на самом деле правит миром.
«Поэма о чудесной случайности»
И сразу же
За тем же чайным столиком,
Где встретили глаза
Друг друга,
Выев,
Как будто каторжный,
Навечно обездоленный,
Он вдруг сказал:
«Люблю!.. —
И выстрелом
Слова протяжные,
Ревущей болью
Сведясь назад, —
Тебя одну» —
Наконец вывели.
Глаза подняв —
Слёзные стопки —
Смотрели. Взгляд
Не уведут,
Как это ранее было.
Стучит грудь. Опять
Ощущение – топка.
Разглядывает наряд,
А сам – сюртук
Не на ту сторону вывернул.
«Не заметил, ну!
Торопился! Чуял,
Как по мостовой
Новой,
Чудной,
Каменной,
Ты идёшь…»
И я думаю:
Хорошо будем!
Я, как рядовой,
И ты,
Цветы,
Дурманы
И зори… Что ж!»
Она думала долго,
Её дыхание
Кроткое
Мерил полдень,
И он же —
Меня душил.
Как сложно, оказывается,
Ребёнку,
Когда
Он
В шкуре
Каменного мужчины!
Глаза бегали,
Рыскали,
Жизнь хватали.
Ничего…
Милым
Насильно,
Увы, не станешь.
Она
Ещё
Ничего
Не
Ответила,
Но
Будто бы
Всё сказала…
В такой тишине
При таких-то чувствах
И словах!..
Выеденный насквозь
Человек
Превращается
Вдруг
В искусство
Или в прозрачный
Лёд.
Всё тишина…
Дует ветер с юга,
По ощущениям —
Второй час идёт.
Она только лишь
Поднялась упруго;
Без настроения я,
А она – вперёд.
Как странно!
Всё ближе,
Ближе!..
Кажется,
Выреву во весь рот:
«Что, наконец-то
Кто-то появится,
Кто такого сурового,
Как я, возьмёт?»
Всё без слов.
Подошла.
Я поднялся.
Опять глаза.
Боль –