тройку по предмету «Технология», я чуть не заплакал от обиды. Моя аппликация была явно лучше творений Баранова и Лиманского. Поскольку урок был последним, а класс продлёнки был еще закрыт, то я грустил прямо за партой в числе немногих, чьи родители работали допоздна.
– Какую думу думаем, казак? – спросил меня подошедший Геннадий Дмитриевич.
– О нечестности и несправедливости, – нехотя отозвался я. – Моя работа лучше.
– Ты и правда так считаешь? А ты разве старался в полную свою силу? Или делал на «на, отвяжись»?
– Мне ещё танец сегодня танцевать! – недовольно буркнул я.
– Значит, на «на, отвяжись». Вот потому и тройка. Сделал бы в полную силу, получил бы хорошо, а если бы ты вложил ещё и душу, то и пять! Вам всем надо быть настоящими, особенно тебе, как будущему юноше и мужчине. Это женскому полу природа дала возможность притворяться и набивать себе цену. Мы же должны быть теми, кто мы есть. Вот так-то, Небосводов…
Тот разговор, затянувшийся чуть ли не на час, на многое открыл мне глаза. Я понял, что мой отец, ныне сломленный человек, готовый прогнуться под обстоятельства и под мою маму. Что один из моих одноклассников хуже любого заучки, ибо уже избрал путь подхолуя. Я смотрел на них и твердил сквозь зубы, как стихотворение на утренник в детском саду: «Всё равно не стану таким, как вы, не стану!»
К тому же, в мою жизнь вот-вот, а точнее после этого лагеря, должна была вторгнуться новая напасть. Моя мама, краем ухом услышала о конкурсе мальчиков-моделей, который устраивало крупное Санкт-Петербургское агентство. Им требовались свежие мальчишеские лица из провинциальных городов для рекламы детского парфюма, детской нижней одежды и всего прочего.
Потому я решил, что вслед за Киром пойду до конца. Просто, когда я стоял в очереди в «Гривеннике», я по перешептыванию в очереди узнал о судьбе двенадцатилетней девочки-модели из нашего города. Лучше утонуть при побеге, чем так, как она! Да и для нашей складчины у меня было что предложить. Вполне достойный взнос, даже по меркам моего малого возраста…
Лёгкий толчок в бок, последовавший в то время, когда я сушил руки перед ужином, заставил меня обернуться. Рядом со мной, будто случайно, оказался Олег, который, наклонившись к моему уху, шепнул:
– Через три часа у Кира. Свет от бра у себя по уходу не выключать. Все вопросы потом.
Я даже не заметил, как он ушёл. Взял, и будто телепортировался, причем, как раз вовремя. Едва я успел сделать несколько шагов, как меня вновь окликнули:
– Эй, эльфина, поди сюда!
Голос, судя по интонациям, принадлежал явно нетрезвому человеку, да и когда я обернулся, то мой нос сразу учуял характерный запах. То был старший из тех охранников, кто меня заставил спуститься с ёлки. Пришлось подойти.
– Ну, и что ты собираешься делать дальше?
В нашем классе был такой клоун, который всех смешил. Если его вызывали для ответа «под звонок», то он откалывал номера.
– Что