Бог в разжатом кулаке,
в любой протянутой руке —
есть Бог. Есть!
Я заработал здесь, всего за это лето,
три тысячи друзей и – песенка вот эта.
***
Между морями и материками
Керчь, словно птица, летит над веками.
ХРАМ-МУЗЕЙ
…Среди полуразрушенной Керчи жилища пылают как свечи.
Освещают прожекторы небо и недра руин.
Искалеченный город не скоро глубокие раны залечит.
Лишь храм Тезея – музей – на холме и почти невредим….
Словно властью прапрадеда Зевса и воина-клона он,
Полубог и трансформер, музеем над городом взмыл.
Минотавра гнобя, воплощался в советского воина,
И в салюте победном поверженным рейх огласил.
Наши предки, не зная божественной силы знамений,
Эту непобедимость Тезея вобрали в себя.
Не молились, а верили и умирали за землю,
Чтобы снова воскреснуть, звездой обелиска слепя.
Но в ничто превратил недотёпа-чиновник античность.
И в изгнании нынче герой-победитель Тезей.
А в безлунную ночь на плече Митридата поникшем
Возникает из недр охраняющий Керчь храм-музей.
Верни античного героя!
Стоял над Керчью оберег.
Уничтожающим историю
Не светит в будущем успех.
ДЕСАНТ
Жив отвлекающий десант.
Их пятеро в траншее глиняной.
Азов ноябрьский за спинами.
Их пять, а значит – пятьдесят.
Хоть сорок пять – лицом в песок,
Похожи на живых убитые.
Пускай дрожат герои Гитлера,
Когда в бою Бессмертный Полк!
Жив отвлекающий десант.
И к высоте не подступиться.
Их трое, но пасуют фрицы.
Им в спину – основной десант.
…Окурок потушил старательно.
Родное вспомнилось лицо.
Как обручальное кольцо
Сержант зажал кольцо взрывателя.
– Жив отвлекающий десант! —
Так скажет генерал Аршинцев,
Когда издалека услышит,
Как подорвал себя сержант… —
Последний из траншеи глиняной.
Мир не узнает его имени.
Сержант мной выдуман, но выдуман —
Где пятеро – за пятьдесят!
Их было много – и не важен счёт,
Погибших также, и не так ещё:
Трава окопная густа.
Но я стоял в степи над плитами,
На месте той траншеи глиняной,
И текст цветами прорастал:
ЖИВ ОТВЛЕКАЮЩИЙ ДЕСАНТ!
ВЕЛИКИЕ ФРОНТОВИКИ
(реквием)
Опять зашевелился
Осколок роковой.
У деда есть частица
С последней мировой.
Туда, где обелиски и венки,
Уходит и уходит поколение —
Великие фронтовики,
Кто с той войны принёс спасение.
Им раны всё больнее