Гашаков.
– У себя, наверху, – в сторону лестницы показал Девяткин.
– А… Сидоров не жаловался на здоровье? – спросил Осокин.
– Это спорт, сынок, – ответил Девяткин. – Профессиональный спорт. Травмы есть у всех. Он на плечо жаловался, боли его сильные одолевали. Я же тренер, пристально следить за здоровьем каждого спортсмена не могу, пусть даже парень собрался игры олимпийские выигрывать. У меня их целая команда, двенадцать человек, – с чуть заметной гордостью сказал Девяткин. – Если Алексей жаловался, то я его сразу к Багрову отправлял. Он у нас врач, он же допускает спортсменов до соревнований, он же и назначает лекарства.
Осокин кивнул.
– Пойдем, поговорим с этим Багровым, – сказал Гашаков.
Поднялись на третий этаж. Багров сидел у себя в кабинете и что-то записывал. Врач отоврался от своего занятия, когда полицейские зашли. Осокин показал удостоверение.
– По делу Сидорова? – догадался врач.
Багров был одет в медицинский халат с эмблемой на нагрудном кармане неизвестного Осокину препарата. Название было вышито красными нитями, но трудно читаемое, так что Осокин не пытался его запомнить. Возраст Багрова тоже не поддавался определению, то ли врач выглядел старше своих лет, то ли, наоборот прожил уже много, но хорошо сохранился. На указательном и среднем пальце правой руки были въевшиеся желтые пятна, что сразу выдавали в человеке заядлого курильщика. В остальном же Багров не отличался от среднестатистического мужика, что пять дней в неделю просиживает штаны, сидя в кабинете. По распухшему носу Багрова Данил не смог понять, увлекается ли этот человек спортом или прикладывается периодически к бутылке.
Осокин кивнул, а сам стал изучать кабинет врача. В воздухе витал запах медикаментов. Кабинет был разбит на две части: приемную и процедурную, разделенные ширмой. В «приемной» стояли рабочий стол, заваленный бумагой и канцелярскими принадлежностями. Рядом со столом стояла табуретка. Слева от стола, в углу, разместился шкаф с медицинскими документами, справочниками, книгами. Рядом со шкафом на стене висели различные грамоты, подтверждающие квалификацию Багрова. Напротив стола возвышалась линейка для измерения роста, рядом – старые весы, с бегающими по шкале гирьками. Желтая краска на весах отслаивалась, отчего видна была ржавчина. На платформе были протертые следы от ног. В процедурной части была кушетка, затянутая прозрачной клеенкой, и стеклянный шкафчик, полный всякими таблетками, бутыльками, склянками, тарелочками-фасолинами, шприцами и кучей всяких непонятных медицинских инструментов. На отдельной полке лежала открытая упаковка ваты. В углу на стене висел открытый умывальник. Оба шкафа, и с документами, и с препаратами закрывались на маленькие навесные замки.
– Да, я вызвал «скорую», – отвечал на вопросы Гашакова врач. Голос его был прокуренный. – Парню реанимация нужна была, а у меня, сами видите, – он развел руками, – специальных приборов нет. Только витамины