разрушить.
Послушай.
Диалог неба и суши.
Бессмертное сущее. Светлое будущее.
Неуязвимы к любому оружию.
Хоть режь их, хоть поджигай, хоть пали из пушек.
Как море и солнце, Питер и дождь,
Как Степашка и Хрюша.
Неразлучны.
Вечно влюбленные. Наши. Души.
БОТТИЧЕЛЛИ
Когда ты утонешь,
Меня не будет рядом.
Меня, наверное, просто не будет вовсе.
Выброшу к чертовой матери все помады
И растворюсь, как пена. Бойся. Готовься.
Самое страшное в этой хорошей связи
То, что всему во вселенной придёт каюк.
В каждом таком Титанике есть свои мрази,
Дремлющие под водой в тишине кают.
Они вылезают наружу в экстазе
Под песни северных вьюг.
И атакуют юг.
Королеву сгубила ревность за неделю
И превратила в безумного шута.
Ещё не успевши добраться до постели,
Попала под мертвый ливень без зонта
Нагая, как на полотнах Боттичелли.
И вслед ей свистела тупая гопота.
Когда руки Ваши придут на суд природы
И перестанут быть такими моими,
Я покину навечно этот цирк уродов.
И никто в нем не вспомнит моё странное имя.
Мне придётся нырнуть обратно в плен свободы,
Если мне нет места в Вашем цветущем Риме.
Разрешите же мне остаться!
Сунуть нос в Ваши добрые дела.
Разрешите срастить воедино прохладные пальцы
И горячие безголовые тела.
Как же это элементарно, милый Ватсон!
Вот же оно. То самое. Нашла.
Обнимите меня, заткните. Ваша взяла.
СОМЕЛЬЕ
И тут ловлю себя на мысли,
Что не чувствую ничего
К этой набережной, к этим мостам и дорогам,
К фонарям, тускнеющим и забытым богом.
Мы с тобой в прошлом прочно зависли,
Не дружим мы с головой,
Чувак, в этом мире убогом
Потеряны. Спрятаны. Выстраданы.
И даже не знаю, с одной стороны
Все очень даже не плохо сложилось.
В сотне алеющих прожилок
На кристально чистых, не спящих белках.
В крови, в пыли, как после войны.
Тощие и голодны. Душой.
В ярких улыбчивых носках
Под мягкими кедами.
Кушаем солнце. И нерушим союз наш, ну нерушим же, смотри!
Не видишь, какой наш мир большой?
Не слышишь, не замечаешь.
А я скучаю все по соседу, кричу и сетую там, внутри.
И вот я убегаю ночами
С подругами под руку
К берегам
Мутной Невы. И там скучаю.
Рыдаю белугой. Внутри, опять же.
Мы просто смеемся нескончаемо.
А потом в Пулково.
Там провожаем молодых, как будто детство вновь провожаем.
С искренним небольшим опозданием.
И улетаем в ночной туман.
И обнимаю