– ругался он. Вещь досталась от Розы. Это она сшила сумку ему в подарок. Бежевую, с клетчатой подкладкой. Можно скатать в рулон наподобие хозяйственной сумки, а когда сумка расправлена, то можно повесить на крючок – точно полотенце. Внутри кармашек – под маникюрные ножницы, бритву, зубные щетки и расческу. Раньше в бок сумки был вшит весьма вычурный золотой вензель из двух латинских букв: ТВ. Буквы облезли задолго до того, как сумка впервые угодила в стиральную машину. Сначала нитки залохматились, а потом монограмма и вовсе отвалилась.
Титус лежал на спине в их двухспальной постели. Голова откинута, темная бородка нацелена вверх. Волосы уже подернуты сединой, однако все такие же густые – наперекор долгой химиотерапии. Он приподнял голову, глянул на нее, потом с усилием, прерывисто вдохнул.
– Нас ждут.
Титус молчал.
– Я поговорила с Леной. Она сегодня дежурит.
– Вот как…
– Титус, я…
– Черт!
Взгляд был рассеянный, блеклый. Будто боялся смотреть вперед.
– Все в порядке, – поспешно проговорила она, – я тебя люблю, все хорошо.
– Проклятье! Ингрид! Проклятье!
– Все в порядке, – повторила она громче. – Я помогу тебе одеться.
Склонилась над ним, ощутила резкий запах изо рта. Аммиачный. Затаила дыхание, стараясь не выдать отвращения.
Он протянул руки. Длинные сильные пальцы – она оценила их еще тогда, в самом начале. Длинные сильные пальцы, провоцирующие на мысли о том, что они могли бы с ней проделывать. Кожа на руках гладкая. Ни следа старости или болезни – только синяки от капельницы и внутривенных инъекций.
Помогла надеть рубашку. Отметила, что одежда велика. Перехватило горло.
– Я спал, – вяло пробормотал он. – Снилось, будто веслами гребу…
– Правда?
– Угу.
– А я была в твоем сне?
– Нет…
– Намекаешь, будто это вообще не мое дело, а? Грести то есть…
Словно захлопнула, дочитала книгу жизни. Двух жизней…
Он сделал вид, что не слышит.
– Я был на «Гуппи»… И мы… плясали… под водопадом…
Он пытался научить ее обращаться с веслами. Страшновато было. Скованность в движениях, неловкость, равновесие она держала недолго: кувырк – и сразу под воду. Хотя он и уверял, что перевернуться практически нереально. Особенно женщинам, ведь у вас центр тяжести смещенный, – и хлопал ее пониже спины, а затем целовал. «Гуппи» она подарила ему на юбилей. Одноместный каяк, просто созданный для преодоления порогов.
Взялась за носки, скатала к пальцам, мягко стянула со ступней. Надо бы ногти подровнять, ногти она ему не часто стригла. Неприятно. Твердые, будто камень, и желтые такие. Неужели волосы и ногти и после смерти растут? Гадость какая. И откуда вообще эти мифы берутся?
Встала, сдернула со стула брюки, аккуратно висевшие на спинке. Опрятный, подтянутый, несмотря на болезнь. Туфли всегда до блеска начищены, никакой небрежности, уж точно неряхой не назовешь. Каждая вещь на месте. Не то что у нее…
Заснул