адвокат Молина вернулся погруженным в самые мрачные и тяжелые мысли. Цена лекарства. Получалось, что семье придется расстаться со всем, что у нее было. О себе Молина не думал, но имел ли он право распоряжаться будущим своих детей и внуков? На это требовалось согласие всей семьи. Причем получить его следовало так, чтобы Мерседес ни за что про это не узнала. Адриан слишком хорошо знал свою жену – никогда бы она не позволила тратить отложенные деньги на то, чтобы продлить ей дни пожираемой неизлечимой болезнью жизни.
3. Семейный совет
Вернувшись из больницы, Молина тут же созвал совет, с участием всех членов семьи. Сборы заняли добрых три часа. За это время Молина успел в деталях продумать, что скажет домочадцам.
Врачи обещали выписать Мерседес скоро – перед самым Рождеством, до которого оставалось меньше недели. С этого он и начал разговор:
– Скорей всего это ее последнее Рождество. И я заклинаю вас всем, что вам дорого, будьте в этот день здесь, рядом с ней.
Все отнеслись с пониманием.
Мерседес не была родной матерью детям Молины. Лишь последние десять лет она жила под крышей его дома, вместе со своей дочерью Мирой. Семья самого Молины была значительно обширнее. У него было два старших сына, и один из них, Пабло, вместе с женой Марией уже подарил ему двух внуков. А другой, Альфонсо, вот-вот собирался жениться в четвертый раз.
Младшая родная дочь Молины по имени Кира была почти того же возраста, что и падчерица: Кире исполнилось шестнадцать, а Мире семнадцать. Также под крышей большого дома Молины жила и его сестра Тереза, вместе со своим мужем Фабио и двумя их детьми, уже взрослыми, 20-тилетними конопатыми близнецами Мигелем и Моной.
Несмотря на то, что почти всем этим людям Мерседес не приходилась родной, относились они к ней с огромной любовью, как к настоящей матери. Настоящей матерью она им и была. А может даже больше. Был случай, когда она доказала это раз и навсегда.
Мерседес бесстрашно встала на пути у несущегося по узкой извилистой улочке взбешенного быка. Бык вырвался из фургона, в котором его перевозили в Ронду, старейшую арену корриды в Андалузии, и несся прямо на Киру – самую младшую, на тот момент, и любимую в семействе Молины малышку. Мерседес отшвырнула в сторону мальчишек Пабло и Альфонсо, которых вела в тот день в школу, и отважно преградила быку дорогу. Она кричала, свистела и размахивала руками, пока не отвлекла его внимание от застывшего в ужасе ребенка. Его рога пробили ей ребра, лишь по счастливой случайности, не задев жизненно важных органов – ни легких, ни печени с желудком. Бык проволок Мерседес по улице метров двести. Все это время она орала на него, называя самыми обидными в Испании ругательствами, и била по глазам сложенными для жесткости в «щепотку» пальцами.
В конце концов, бык сбросил ее на землю и, мыча от боли и унижения, умчался вдаль.
С этого дня Мерседес заняла в семье Молины самое главное положение. И не только в ней. Мать, защитившая своего ребенка от чудовища – где еще, как не в Санта-Монике, городе носящем имя матери блаженного Августина,