так и остался. Я сомневаюсь, что все поверили в эльдорадскую сказку, а он – нет. Значит, что-то другое. А второй момент – поведение Люкассена. Он на полном серьезе собирал сведения. О банде. Аномалией интересовался, но поверхностно. Узнал, что она непроходима, и успокоился. И вот еще что. Я позавчера вспоминал поминутно, что он тут делал. Память у меня не та, что в юности, поэтому я проверял себя по камерам. А их тут много, и не все явные. Так вот, на одной остался фрагмент разговора Люкассена и индейца из его экипажа, Кера. Люкассен спрашивал, готов ли индеец помочь ему. Обещал отблагодарить тем, что рекомендует его знакомым в богатый дом. Дело на полгода, уверял Люкассен, ну, на восемь месяцев, вряд ли дольше. Индеец сокрушался – долго. По индейским законам расставание с женой на такой срок равносильно разводу. А разводиться Кер не хотел. Он вообще думал оставить жену на базе, чтобы не рисковать, но придется, видимо, брать ее с собой. О чем они говорили, я не понял – они просто шли мимо той камеры. А под следующей, явной, молчали, пока не миновали зону уверенной записи.
– Вы не пытались расспросить индейского царя о том, почему казнили Фирса Ситона?
– Да спрашивал, конечно, – с горечью сказал Иноземцев. – Патрик сам ни черта не понимает. У него, как вы догадываетесь, свои фанаберии. Он же полукровка, получил у нас крутое образование, в общем, подготовился царствовать. Хотел поднять Саттанг. А в результате завяз в том болоте. У него власти нет. Никакой. Потому что полукровка. Всем заправляет Большой Совет старейшин. Конкретные старые пердуны, которым чем хуже живет народ, тем лучше. Потому что малейшие перемены, реформы – и эти динозавры останутся не у дел. Они только для музея годятся. А Патрик мечтал там конституцию ввести. Полный правовой кодекс. Взять кредит, завезти специалистов, построить космодромы, промышленность, инфраструктуру. В принципе, если обращаться с Саттангом как с земной колонией, то лет за двадцать его можно превратить во вполне современный мирок. Но для этого надо вводить войска, подвластные Патрику, и вырезать половину народа. Иначе никак. Но даже при таком положении дел Патрик сам не понял, почему казнили Фирса. Там даже по индейским понятиям полный беспредел произошел. Его просто схватили, несколько дней продержали в яме, а потом посадили на кол. Причем у Фирса была связь. Он запрашивал помощь. Никакой конкретики, он сам не знал, за что его казнят. Его не допрашивали. Он просил нашего консула. А что консул? Сам как на ядерной бомбе живет. Ничего не может. Фирс написал мне… Я сказал Мимору. Фирс ведь его родственник. Мимору мямлит: не могу, дескать, приговор по закону, не имею права вмешиваться, это суверенное государство. Да что за чушь?! Когда это мы бросали своих граждан?! Подумаешь, незаконно. Ну заплатили бы потом Саттангу отступного, кредит какой дали… Всегда так делали, всегда! Попал человек в беду, посылают диверсионную группу на выручку. А потом как-то утрясают конфликт. Ах-ах, нарушение границ. И что? Можно подумать, мы никогда разведчиков не забрасывали за кордон. Ладно… Я тогда не выдержал, говорю открытым текстом: