эрудирован, образован и практически всегда с энтузиазмом делится своими знаниями. А еще заносчив, самовлюблен и упрям. Раньше Натке даже нравились эти качества. Мужчина должен уметь настаивать на своем и проявлять характер. А теперь ее такое поведение раздражает. Нет, неверно! Оно ее просто бесит! Мужчина должен быть решителен, но спокоен, тверд, но мягок, уперт, но не упрям. И, конечно же, он просто обязан быть влюблен, только не в самого себя и даже не в свою обожаемую работу, а в живущую рядом женщину. Хотя бы на том основании, что без женщины мужчина перестает быть мужчиной. А если хочешь быть им, люби, преклоняйся, цени, общайся, делай комплименты, да просто разговаривай, в конце концов.
Раньше у них как-то находились темы для общения. Обсуждали художников, теорию Дарвина, гений Циолковского и повадки дельфинов. Вместе запоем читали книги и смотрели фильмы, спорили о том, что творится в голове Аллена и Альмодовара, вдвоем чертили Андрюхины проекты. Вернее, чертил он, а Натка высказывала мнение. Чаще восхищалась, но случалась и критика. Критика, которую он с трудом терпел, но, бывало, и принимал, признавал правоту Наткиных суждений, называл жену своим гениальным советчиком, своей музой, своей спасительницей. Говорил, что не построил бы без нее ни одного оригинального здания, чертил бы скучные коробки с малогабаритными квартирками и, скорее всего, чувствовал себя абсолютно реализованным. А с ней хотелось добиться большего, стать непохожим на других.
Он добился. Он стал. А все остальное, то, что двигало и вдохновляло, вдруг куда-то ушло. Натка и не заметила, когда у них иссякли темы для бесед. Она не знала, почему они перестали обсуждать политику, искусство или хотя бы новый просмотренный фильм. Нет, пожалуй, про фильм знала: они просто очень давно не смотрели вместе кино. У него работа, у нее дети, а вечером доползти бы до кровати. А там дежурный поцелуй куда-то в угол глаза, быстрое «Спокойной ночи» (не дай бог, что-то еще придет в голову), и скорее, скорее в объятия Морфея. Конечно, они обменивались информацией. Все, как должно быть в приличной семье: здоровье и успеваемость детей, свежий анекдот и новости из жизни друзей. Вот только проекты свои Андрей показывать жене перестал, а она перестала спрашивать у него, какое платье надеть на завтрашние переговоры. Раньше всегда говорил:
– Надень зеленое – подчеркнет и глаза, и фигуру.
Или:
– Темно-синее и туфли еще в тон, замшевые на шпильке.
– Андрюш, на переговоры на шпильке?
– Арабы тебе будут только благодарны, подпишут контракт, не моргнув глазом.
А вот еще:
– Надевай красное. Случай подходящий.
– В красном как-то вызывающе.
– У тебя же вечернее мероприятие. Для ужина в ресторане самое то.
Вот так было раньше. А потом он стал отмахиваться от жены, как от назойливой мухи. Говорил, что ей все идет, что у нее прекрасный вкус, и вообще просил не беспокоить «всякой ерундой». И как это Наткина жизнь превратилась в ерунду? Хотя во