заикаясь, ответил Имм Форин и ткнул перстом в нужную дверь.
В стене напротив окон было две двери. Одна открывалась в суровую келью с каменным холодным полом, убогим светильником в нише и деревянным стулом, видавшим лучшие времена. Здесь отец-настоятель принимал монахов, выслушивал их просьбы и покаяния, отпускал грехи, карал и миловал, а иногда награждал. Никто из побывавших тут не мог бы сказать, что настоятель дни свои проводит в довольстве, сидит на мягком, спит в тепле и ест что-то иное, кроме жидкой похлебки и каши из овса. Глава Монастыря, как и другие высокие иерархи, считался праведником и подвижником.
Другая дверь вела в его личные покои. Перешагнув порог, брат Хакко очутился в узкой тесной камере, под всевидящим оком робота-стража. В лоб ему смотрел ствол разрядника, два других ствола целили в грудь и в затылок, у потолка раскрылись щели с форсунками – через них мог подаваться ядовитый газ либо препарат, вызывающий оцепенение и беспамятство. Долгие четыре секунды брат Хакко стоял здесь с окаменевшим лицом, не двигаясь, не моргая и даже не дыша; потом впереди раскрылась диафрагма входа, он сделал пару шагов и глубоко вздохнул, втянув теплый благоухающий воздух.
– Присаживайся, достойный брат, – раздался голос настоятеля. – Ты, должно быть, удивлен… Боюсь, Имм Форин слегка перестарался, программируя охранного робота. Но у нас высокий гость, и мы должны обеспечить ему безопасность. – Настоятель повернулся к сидевшему рядом человеку и отвесил вежливый поклон. – Святой Отец Гхор Милош Руэда.
– Я не удивлен. – Брат Хакко равнодушно пожал плечами и опустился в кресло, обтянутое шкурой пустынного барса с Сервантеса. Он не глядел по сторонам; ему случалось бывать в покоях отца-настоятеля, и обстановку он помнил до мелочей. Комната была уютной и теплой, с удобной мебелью, но без излишней роскоши, если не считать обивки кресел, шкур на полу и жутковатых звериных голов, украшавших стены. Настоятель считался экспертом в инопланетной зоологии, особенно в части фауны диких миров, где водились всякие причудливые создания.
– Наш гость, Святой Отец Гхор Милош Руэда, вел переговоры с Архивами от имени Конклава, – сказал настоятель. – Вопрос решен: ты, брат, участвуешь в экспедиции. – Он выдержал паузу. – Участвуешь как наблюдатель, а потому будь осторожен в своих решениях, но тверд.
Брат Хакко покосился на гостя. Такие редко встречались в Галактиках – не загорелый, не смуглый, а угольно-черный, как парадный сапог лейтенанта-десантника Звездного Патруля. Шея иерарха над воротом сутаны и его широкая физиономия были темны, как ночные небеса, являя странный контраст с вьющимися седыми волосами и алым одеянием. Губы полные, глаза яркие, и взгляд не прячет, что уже хорошо… Немногие могли смотреть в лицо адепту.
– Я возглавляю департамент информации и слышал о вас, брат Хакко, немало впечатляющего, – звучным голосом промолвил Гхор Милош Руэда. – Бунт на Шамбале… и еще та давняя история с властями