по плечу:
– Я знаю, что у тебя тут есть девушка. Не стану осуждать тебя за это. Я в твои годы тоже был грешен. Я могу даже похвалить тебя: ты любишь одну, а я блудил со многими. Но с тех пор как я женился на твоей матери Гите, я ни разу не изменил ей. Да и зачем мне было изменять, если я любил ее больше, чем самого себя? Когда она умерла, я, соблюдя должный траур, женился вновь – только чтобы не впасть в блуд, которого иначе я бы не миновал. Я не люблю свою нынешнюю жену, но я верен ей. У меня бывают искушения, но я их подавляю. И если ты хочешь, женясь на Кристине, сохранить и свою нынешнюю любовь, отбрось эту грешную мысль. Князья должны подавать своим подданным пример праведной жизни. Твою девушку надобно отослать – от греха подальше, и чем быстрее ты это сделаешь, тем легче тебе будет, поверь.
– Почему я должен жениться на этой Кристине? – спросил Мстислав.
– Потому что князья женятся на равных им по знатности.
– А ключница Малуша?
– Она не была женой великому князю.
– Однако ее сын наследовал ему.
– Не говори мне об этом человеке! – вскричал Мономах. – Это позор нашего рода, и я стыжусь, что меня нарекли в его честь. Тебе тут, вероятно, рассказали о нем много интересного. И ты прекрасно знаешь, каким гнусным образом он наследовал Святославу.
– Но ведь он принес на Русь истинную веру. Разве за это не простятся ему грехи, уже во многом искупленные его сыновьями?
– Быть может, и простятся, – сказал Мономах, подумав. – Но судить об этом не нам, а Господу.
Мстислав стоял молча, сжав кулаки.
– Сынок, – ласково заговорил с ним Мономах, – неужели ты ослушаешься отца?
– Я должен поговорить с ней, – произнес Мстислав.
– Говори, – не стал возражать Мономах.
С тяжелым сердцем Мстислав вышел во двор, где как раз стояла Любава. Он понимал, что в эту минуту за ними наблюдают все – дружинники, слуги, – но ему было все равно.
– Любава, – сказал он, – отец хочет, чтобы я женился на свейской княжне Кристине, а тебя отослал.
– Я молчала об этом, князь, – медленно проговорила Любава, – но теперь настало время сказать. Я жду ребенка от тебя. Клянусь Родом.
Это известие сразило Мстислава наповал, и он опрометью кинулся обратно во дворец.
Когда Мономах услышал новость, его лицо омрачилось, но довольно быстро прояснилось.
– Мы выдадим ее замуж, – сказал он, – и она будет избавлена от позора. Я сам прослежу за этим, тебе незачем беспокоиться. В конце концов, это мой первый внук. Клянусь твоей покойной матерью, что все будет сделано должным образом.
Мстислав снова вышел к Любаве и объявил ей решение отца. Он чувствовал себя безвольной куклой.
– Что же, князь, – тихо произнесла Любава, – я понимаю, что ты не волен в своих решениях. Я сама виновата. Мне надо было тогда сказать тебе «нет». Ведь ты бы не стал меня домогаться?
— Никогда, – твердо ответил Мстислав.
— Но ты нравился мне, а потом я тебя полюбила. И так лестно