вперед. Я прикинул – наверняка экипаж уже выскочил из избы. Какими бы пьяными они ни были, не услышать рев танкового мотора рядом с избой было невозможно. Вот только сделать со мной они ничего не смогут – на бронеавтомобиле только пулемет.
Я начал нажимать кнопки, пытаясь включить фары. С четвертой попытки это удалось. Светили они скуповато, через узкие щели, да еще и с синим светофильтром. Я всмотрелся в водительский перископ. Е-мое! Из деревни-то я выехал, да еду не к лесу, где меня Василий ждет, а совсем в другую сторону.
Я плавно потянул на себя правый рычаг, и танк послушно сделал правый поворот. Дотянул на себя рычаг еще, и он буквально крутанулся на гусенице. А теперь – вперед!
Вокруг броневичка бегали немцы. Увидев свой же танк, который возвращался назад, они замахали руками. Ну прямо дети малые! Они что, думают, что я остановлюсь и верну им технику? Ой, извините, взял покататься – по ошибке.
Я с ходу ударил броневичок в борт, перевернул его на бок и погнал дальше. Ну, погнал – это я погорячился, но километров тридцать пять – сорок в час я точно ехал. А ведь как идет, подлец! Мягко, едва переваливаясь на неровностях дороги. Еще бы, по восемь ходовых катков на каждую мелкозвенчатую гусеницу. И двигатель – просто сказка. Работает ровно, без надрыва. А коробка? Передачи переключаются, как на спорткаре. Это не наш Т-34, где за рычаг переключателя передач одновременно хватались водитель и стрелок-радист, иначе было невозможно переключиться.
Вот и опушка леса. Василия не видать. Проеду еще немного. Я откинул люк – так хоть что-то видно, не то что через узкую щель.
Впереди забелело пятно. Никак, боец в нательной рубахе немцев своим видом пугает? Точно!
Я подъехал поближе и дернул оба рычага на себя. Танк немного клюнул носом и встал.
– Ты чего, сдурел – под гусеницы лезешь?
– Живой? И танк угнал?
– Полезай в танк.
Я отпер боковой люк. Василий сначала забросил гимнастерку с консервами, потом попытался закинуть ручной пулемет.
– Да брось ты его, у нас два пулемета в танке, да пушка еще.
Василий с сожалением отшвырнул трофейное оружие, неуклюже вскарабкался на броню и заполз в люк. Я захлопнул створки, запер задвижку.
– Ну, как тебе аппарат?
– Боязно мне чего-то. Хватятся немцы, догонят.
– Пешком, что ли? Я их броневичок перевернул. Садись, едем.
Мы тронулись в путь, выехав на лесную дорогу. От деревни отъехали уже изрядно. Я свернул в лес, ломая тоненькие деревья, остановился, заглушил двигатель.
– Все, устал, спать хочу.
Адреналин сгорел вместе с ощущением удачи, навалилась усталость.
– А я так и не хочу, – заявил Василий.
– Конечно, ты же в сарае поспать успел. Сиди тогда, за часового будешь.
– Наружу вылезать?
– Внутри безопаснее, ты только люки не открывай.
В боевом отделении было тепло от стенок моторного отсека и сухо.
Я свернулся калачиком у кресла механика-водителя. Неудобно,