жетон, поблескивавший в свете уличных фонарей. В руке он держал маленький современный пистолет – такой, какие показывают у копов по телевизору. Я испугался, что он действительно пустит мне пулю в лоб: у него был такой взгляд, будто он считал, что я недостоин существовать на этом свете и все, что ему требовалось, – это нажать на спусковой крючок. Вся сила была на его стороне.
– Я сожалею, – сказал я совершенно искренне. Мне было неудобно, что я вызвал всю эту суматоху. Я уже готов был согласиться с тем, что этот сердитый коп говорил обо мне. – Я не хотел причинять никому неприятности.
Он с отвращением потряс головой, словно я был кучей собачьего дерьма, в которое он случайно вляпался, и пошел прочь, обтирая подошвы о край тротуара, пока совсем от меня не очистился.
Надеюсь, Ричард Гир, Вы уже поняли, что я не дебил.
Мой коэффициент умственного развития выше среднего.
По крайней мере, мама так всегда говорила. Она говорила, что я показал исключительно высокий результат во время специального теста ай-кью, который мы обязаны были пройти в начальной школе, но мир не всегда правильно оценивает умственное развитие.
– В этом мире любят деньги, а не правду, и потому нас вечно обманывают, – говорила она.
И всегда саркастически смеялась при этом.
– А ты просто немного отличаешься от других, – говорила мама. – Причем в лучшую сторону. В самую лучшую. Ты мой замечательный сын, Бартоломью Нейл. Я так люблю тебя.
Венди, мой юный консультант по утратам, говорит, что у меня «нарушение эмоциональности» и «задержка в развитии» из-за того, что я столько лет находился в отношениях «взаимной зависимости» с моей матерью.
По-моему, мама не очень нравилась ей.
Однажды она сказала, что мама питалась мною, будто мама была каким-то каннибалом с кольцом в носу и варила меня в большом котле на куче горящих поленьев.
Но мама была совсем не такая, никакой не каннибал.
Я все это записал.
Венди сказала, что у меня «нарушение эмоциональности» и «задержка в развитии», когда я спросил ее, зачем мне консультант по переживанию утрат, если я больше не переживаю свою утрату. Я смирился с тем, что мама умерла, не плачу по ночам и не делаю ничего такого, так что она зря тратит на меня свое время.
– Благодаря морфию она умерла без мучений, – сказал я. – И я встречусь с ней на небесах.
Консультант Венди проигнорировала мое замечание о небесах:
– Вы говорите, что не плачете по ночам. Пока. По всей вероятности, вы подавляете в себе слишком много эмоций.
– Разве птички подавляют в себе эмоции? – пошутил я, глядя на свои шнурки.
Венди искренне засмеялась, и я почувствовал, что поставил девушку в тупик ее же метафорой и, значит, я все-таки не дебил.
Возвращаюсь к описанному выше случаю. Маме пришлось приехать, чтобы освободить меня из тюрьмы, но это произошло не сразу, так что к тому времени мои джинсы просохли. Правда, еще до этого я успел натереть себе мокрыми джинсами бедра,