их ярость, остервенело залаяли. Лось с Бычком инстинктивно отпрянули от ворот.
– Сейчас открою ворота и выпущу собак, – пригрозил Касараев.
– Давай, открывай скорее! – перекрикнул лай собак Бычок. – И собак завалим, и вас, козлов!
Вскинув ружье, он опять дуплетом выстрелил в ворота. Пока перезаряжал, пальнул раз и Лось. Достали ещё бутылку и начали поливать створку.
– Саныч, давай быстро откроем ворота и вломим уродам! – Олег в ярости сжал кулаки.
– Нельзя рисковать, – с сожалением процедил Александр. – Они готовы убить кого угодно.
Пока следующая порция горючего догорала на воротах, Горин лихорадочно думал. Он знал, что необходимо делать, но не решался. Касараев и зять выжидающе смотрели на него. Наконец, Александр поднёс рацию к губам и вызвал Терентьева.
– Пётр, – глухо сказал он. – Готов?
– Готов, – так же глухо отозвался охотник.
– Через минуту мы распахнём ворота. У тебя будут секунды.
Пётр посмотрел на сына. Игорь лежал рядом, покусывая губы.
– Я сделаю это сам, – сурово произнёс охотник.
– Нет, отец, – мгновение помедлив, отозвался сын. – Я готов.
– Саша, мы готовы! – твёрдо произнёс Пётр в рацию.
Горин мгновение колебался, но, услышав очередную порцию отборного мата за забором, зло плюнул на землю.
– Придурки, – процедил он. – Олег, уведи собак в сторону.
Дождавшись, когда овчарки нехотя, рыча и озираясь, поплелись за парнем, он кивнул Ибрагиму.
– Давай, дружище!
Они скинули засов и синхронно распахнули дымящиеся створки в стороны. Обрадованно заревев, Лось с Бычком сделали по выстрелу в открывшийся проход и ринулись внутрь. Сделав пару шагов, они одновременно повалились лицом в сухую траву, словно споткнувшись. Через секунду из смотровой башенки донёсся звук спаренного выстрела. Ибрагим с Гориным кинулись к упавшим и включили фонари. Все было кончено. Лось с Бычком успокоились с дырками во лбах.
Первым подбежал Олег собаками. Тихо остановился. Овчарки поворчали, злобно обнюхав разбрызганные мозги на сухой траве, и отошли в сторону. Затем собрались все. Женщины немного в стороне, мужчины обступили трупы кольцом. Терентьев угрюмо смотрел на ночную тайгу, Игорь смахивал со лба холодный пот. В полной тишине деловито ухал филин, журчал ручей, стекая с холма.
– Спасибо, друзья, – Горин обнял Петра с Иваном. – Не корите себя. Вы сделали то, что должны были сделать. Для своей семьи, для всех нас.
Пётр благодарно посмотрел на Горина. Взгляд его потеплел. Подошла Татьяна, поцеловала сына в щеку и крепко обняла мужа. Так они и стояли в свете фонарей, обнявшись и слегка покачиваясь.
– К сожалению, это только начало, – произнёс Касараев, закуривая. – Нам не раз ещё придётся отстаивать себя.
– К сожалению, – подтвердил Терентьев, не выпуская из объятий жену.
Светили фонари, и люди нерешительно толпились возле ворот. Влад с ноутбуком в руках подошёл к дяде, и, указывая на монитор, сказал: «Всё чисто. Периметр спокоен».
Горин