вернулся на привокзальную площадь к мотоциклу. Рядом с ним прохаживались сержант и солдат с повязками на рукавах – «Патруль».
Козырнули:
– Ваш?
– Мой.
– Предъявите документы.
Я показал удостоверение и командировочное предписание.
– Можете следовать дальше.
Искать гостиницу – бесполезно, не было их в войну: все были переоборудованы под госпитали или штабы.
Я отъехал на окраину, увидел более-менее целый дом и постучался. Дверь открыла симпатичная, средних лет женщина. Договорился с хозяйкой об отдыхе за буханку хлеба. Оказавшись в отдельной комнате, с наслаждением разделся, сунул пистолет под подушку и вырубился с настроем – немного отдохнуть и встать через четыре часа.
Не знаю – кого как, но меня внутренние часы никогда не подводили – проснулся, как и рассчитывал, через четыре часа. Спать еще хотелось, но голова уже соображала.
Умылся холодной водой и – в обратный путь.
Миновал Щекино, а потом дорога по холмам пошла: подъем – спуск, подъем – спуск… Шоссе техникой забито – машины, тягачи, лошади с повозками. Не обгонишь и быстро не проедешь.
Кое-как, уже ночью добрался до Орла. С трудом, с помощью местного СМЕРШа, заправил мотоцикл. С бензином были проблемы.
– Вся горючка на фронт ушла, веришь – баки почти сухие, – пожаловался местный оперуполномоченный.
Он же помог мне с ночлегом, приютив на диванчике в кабинете.
А утром – снова в путь.
Вечером я был уже в Курске. Ночевать или дальше ехать? Нет, переночую – до Конотопа еще далеко, не выдюжу. Тем более фара имеет только узкую щель и светит едва ли на двадцать метров. Ночью ехать – сплошная мука, дороги не видно.
Пришлось искать ночлег на окраине, но мир не без добрых людей – повезло, пустили. Я опять переночевал у сердобольной бабушки, расплатившись деньгами. Продуктов – этой недевальвируемой валюты – уже не было.
Едва рассвело, как я снова отправился в путь – пока дороги еще не были забиты колоннами войск. И уже поздним вечером въехал в Конотоп. Устал так, что не пошел к Сучкову, а завалился в нашу комнату и, едва стянув сапоги, без сил свалился на кровать. Мышцы ныли так, как будто их долго мяли и выкручивали. Нелегко даются фронтовые дороги!
Утром я наскоро умылся, сбрил трехдневную щетину и помчался в отдел – предстать пред глазами начальства. Подробно доложил полковнику, что успел нарыть.
– Молодца! Не зря, значит, съездил. А мы тут тоже не сидели сложа руки. У меня один из офицеров – может быть, знаешь – Кирьянов из 4-го отдела, он из бывших «топтунов». Поводил вчера твоего Федотова – аккуратно так поводил!
– Какой же он мой?
– Твой, твой, не отнекивайся. Так вот: был он в пивной на Сталинской улице и, по-моему, обменялся информацией с буфетчиком.
– Это что – не точно?
– Близко подойти Кирьянов не смог – чтобы агента не насторожить и самому не спалиться, потому ручаться не может. Но спичечными коробками они, похоже,