для тех, кто возвращался в Россию с собранным ясаком и отчетами о новых открытиях. Строжайше запрещалось воровать по городам и селам, пить в кабаках, играть на деньги в любые азартные игры. Легко догадаться, что подобные документы на пустом месте не рождаются, и возвращавшиеся оттягивались на всю катушку, коли уж понадобился специальный государев указ «о полном запрете и недопущении впредь»… А в городе Верхотурье (которого, возвращаясь в Россию, ни за что окольными путями не объедешь) устроили натуральнейший блокпост, куда посадили воеводой надежного человека – Ивана Толстоухова. В чьи обязанности как раз и входило тщательно досматривать деньги и имущество служилых людей, выясняя, не нажили ли они себе богатства «какой-либо неправдою». С особым усердием и вниманием Толстоухов досматривал сибирских воевод, отработавших свой срок, – репутация их была прекрасно известна…
Иван Толстоухов, кстати, долго прослужив в Верхотурье, тоже занялся географическими исследованиями: в 1686 г. снарядил три коча, проплыл по Енисею до Северного Ледовитого океана, а оттуда направился вдоль побережья на восток… Он и его спутники исчезли бесследно, и судьба их не выяснена до сих пор.
Так что же, все эти отчаянные мужики руководствовались лишь стремлением разбогатеть? Вот эту версию нужно моментально отбросить. Поскольку о судьбе практически всех сибирских первооткрывателей известно достаточно.
Человек алчный, быстренько сколотив состояньице, плюнул бы на новые путешествия, убрался восвояси в Россию и зажил барином. Но в том-то и заключается доподлинная историческая правда, что никто из них вовсе и не стремился нажить «палаты каменные»! Едва вернувшись из смертельно опасных странствий и даже прикопив малость соболишек, отправлялся вновь и вновь в те дикие места, где уже не приходилось ждать ни малейшей выгоды. Сохранившиеся «отписки» и «скаски» позволяют понять, что им пришлось вытерпеть. «Пошли мы все в гору, сами (т. е. без проводников, не зная дороги. – А. Б.), пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы» – это Дежнев описывает свой путь после кораблекрушения. «И мы, холопи государевы, на берег пометались душою да телом, хлеб, и свинец, и порох потонул, и платье все потонуло, и стали без всего» – это служивый Иван Нагиба, прошедший весь Амур и потерявший свои суденышки в Охотском море. Этот отчет только сто лет спустя отыщет в бумагах Якутского острога академик Миллер – как и бумаги Дежнева.
А какая выгода гнала в Даурию бывшего енисейского воеводу Якова Хрипунова? На теплом местечке сидел человек, мог бы, не утруждаясь, и далее набивать кубышку – но он, искусный рудознатец, отправился искать в тех местах месторождения серебра (не для себя, ясен пень, для державы). Умер по дороге, где-то возле устья Илима, похоронен незнамо где…
Так вот, сибирских первопроходцев обвиняли во множестве вполне реальных прегрешений: нахальным образом блудили с местными бабами, нападали друг на друга, друг друга грабили. Одного им никто и никогда не в состоянии