опять склонился над рысью и осмотрел ошейник.
– Слишком велик, – проворчал он, недовольно глянув на Геллерта. – Она его сбросит.
Засунув ладонь под ошейник, он обнаружил между ним и шеей довольно большой зазор.
– Он и не должен сидеть плотно, – возразил Геллерт демонстративно державшему свою руку в ошейнике Штальдеру. – Не сбросит она его.
Геллерт осторожно поднял голову рыси, снизу подтянул ошейник к челюсти и под критическим взглядом Штальдера попробовал снять его через голову Ничего не вышло.
– Ошейник не велик, – повторил Геллерт, – не сбросит она его. А еще только наберет вес.
Штальдер взглянул на часы так, словно время для контраргументов Геллерта истекло. Прошло уже тридцать пять минут. Наконец, он уступил коллеге.
Чуть позже Геллерт и Штальдер низвергли на спящую рысь молнии ослепительных вспышек. Когда рысь сфотографировали со всех сторон, в разных ракурсах, Геллерт спросил у Лена, не хочет ли он сняться со зверем.
Лен не знал, что ответить. Он никогда особо не любил фотографироваться. Взглянув на рысь, на ее мягкую шерсть, бакенбарды, кисточки, он присел рядом.
Потом сам спросил, не хотят ли Штальдер и Геллерт тоже сфотографироваться. Геллерт, казалось, всерьез задумался, но потом отвернулся, Штальдер махнул рукой, сказав, что у него таких снимков навалом.
Геллерт предложил позвонить егерю Конраду Беннингеру и попросить его придумать имя для рыси – в благодарность за то, что он сообщил им о задранной косуле.
– Еще успеется, – отозвался Штальдер.
Он снял с глаз животного повязку, сунул шприц в карман куртки и с рысью на руках отправился на поляну, находившуюся чуть выше дороги и заранее выбранную ими как идеальное место для пробуждения.
Лен и Геллерт остались ждать на дороге, следя за удаляющимся светом штальдеровского фонарика. Видели, как он склонился над рысью.
Геллерт недоумевал, почему Штальдер так долго возится. Ворчал, что обычно он колет гораздо быстрее.
На вопрос Лена, зачем нужен укол, Геллерт сказал, что он позволяет рыси быстрее прийти в себя после сна.
Вскоре Штальдер ринулся прочь от рыси. Не успел он с овчинкой под мышкой добежать до Геллерта и Лена, как рысь зашевелилась. Отрывистыми движениями, очень неуклюже, как показалось Лену, подняла туловище. Снотворное, судя по всему, еще сковывало ее мышцы. Лен ожидал, что хищница будет долго и медленно приходить в себя. Однако уже спустя несколько мгновений рысь с впечатляющей скоростью побежала в произвольно выбранном направлении и скрылась среди близстоящих деревьев.
Настроив приемник на канал 53,7, Геллерт поднял антенну над головой. Сигналы от убегавшей рыси поступали неравномерно, становились все тише и вскоре настолько ослабли, что непонятно было, в какую часть Бернского Оберланда она направилась.
Между тем было уже полпервого ночи. Люди устали, мороз все сильнее одолевал их. Они принялись убирать поставленные вокруг косули ловушки – укладывать в машины