налысо, но с торчащими клоками. То-то она вчера удивилась, а их, оказывается, здесь всех стригут. Нет, у нее есть человеколюбие! Тем более что ей это ничего не стоит.
– Как хочешь, мой. Чайник возьми на кухне, и кувшин они дадут. Тазик – у меня. – Санитарка пошла дальше.
– Что? Я?
«Ну я так не играю. Это слишком!»
Женевьева посмотрела на незнакомца. Живехонек. Спит лицом в подушку.
Потрогала – мокрый от пота, зато жара нет. Фу, волосы слиплись. Уже поздно попросить, чтоб остригли?
– Кризис миновал! – солидно произнесла Женни вслух слышанную где-то фразу и отправилась искать кухню.
Нет, сначала туалет. Нет, кувшин. Хорошо бы самой помыться.
«Не расплатишься со мной, голубчик! Ручная работа. Хотя от таких, как ты, благодарности не дождешься. Ох и влипла я в историю. Нужен ты мне очень, как же. Приведу тебя в порядок – и до свидания», – думала Женни, свесив с кровати голову попутчика, ожесточенно ее намыливая и обильно поливая водой из кувшина над тазиком.
«Какой ужас! Он не мыл свою шею с рождения». За ушами Женевьева ему отмыла, но дальше – увольте. И так хорош.
Женни взяла его за плечи, поднатужилась и уложила на спину, головой на подушку.
– Где я? – глаза у парня были ярко голубые, большие и, честно сказать, красивые.
Правда, слишком глубоко посаженные. Как у бандитов и должны быть. Хотя злодеям не полагаются такие черные и пушистые ресницы.
– В госпитале. Ты потерял сознание в поезде. Тебя сняли и отвезли сюда. Я по глупости сошла, чтобы их подгонять, они не торопились. Потом объясню подробно. – Женни услышала тяжелые мужские шаги. – Это доктор! Слушай меня внимательно! Ты – американец! Зовут Джек! Доброе утро, доктор! Джек только что очнулся! – обернулась она.
– Кризис миновал, – важно сказал доктор после осмотра.
«Ну, что я говорила?» – усмехнулась про себя Женин.
– Язык только подозрительный. Ну-ка, Джек, покажи еще раз язык.
«Джек» сообразил, чего от него хотят, высунул язык. Язык был ужасающего черного цвета.
Хорошо, что доктор разглядывал язык, а не Женевьеву.
– Гм, интересно. Будем наблюдать! – решил врач.
«Фух», – выдохнула Женин.
Доктор был похож на лиса, мордочка сладкая, а зубки остренькие.
– Не имею права здесь держать… Иностранец… Документы… – Барт понимал в его речи только отдельные слова.
– Джек, кажется, Смит? – доктор смотрел вопросительно.
– Тот самый, – протянул ему руку Барт.
Пожимая руку, доктор мучительно вспоминал, кто такой Смит, чем он может быть известен.
Барт не дал ему времени на размышления.
– Где мой фотоаппарат и другие вещи?
– О! Журналист! – воскликнул доктор.
«Твоя версия», – подумал Барт. Но изъявил желание расписать прелести местного госпиталя в лучшем американском издании. И лично выдающиеся профессиональные качества доктора!
Женевьева