сознание, заглушало мысль, притупляло чувства. Пространство, время, любовь, боль – все отступало, переставало иметь значение. Из блаженного отупения меня вывел все тот же голос:
– Видишь, все пошли вон к той иконе? Это – Никола-чудотворец. Иди, зажги ему свечу, и проси, проси. Может, он и не поможет, а тебе легче станет. Иди, не бойся.
Я неуверенно подошла к иконе, зажгла свечу и долго держала ее в руках, не зная, что попросить. Наконец, я поставила ее, думая про себя что-то вроде:
– Пусть будет в моей жизни все, как у других людей: любовь и боль, горечь и счастье, радость и тоска, но не дай мне бог благодати, которую ищут те, у кого не хватает сил принимать жизнь такой, какая есть. Я хочу жить, жить, жить…
Я почти выбежала из церкви. Семен и Юрка ждали меня на улице. Некоторое время все молчали, наконец, Семен спросил:
– Красиво?
– Красиво, только как-то приторно. Не понимаю, чего здесь просят все эти люди?
Зачем идут сюда?
Я не хотела показывать, какое противоречивое впечатление произвела на меня обстановка. И Семен тоже ответил не совсем на тот вопрос, который я задала:
– А что? Ты же сама говоришь, что здесь красиво. А в жизни так мало красоты! Может быть, эти люди другой красоты не знают, не видели никогда?
– Мало красоты? Да ведь они не слепые! Кругом осень, богатство красок, звуков и запахов, а здесь все мертвое, искусственное.
Юрка вмешался:
– Ты говоришь так, как будто осуждаешь всех этих людей, а в чем они виноваты? Счастливые сюда не ходят.
Мне стало немного стыдно, но я уже не хотела отступать:
– Сюда ходят не несчастные, а слабые. А слабость, по-моему, не имеет оправдания. Это – такой же порок, как трусость и жестокость.
Юрка вступился за всех сразу, он был по-настоящему добр, не то, что я:
– Но разве человек виноват в том, что он слаб? Таким его делают обстоятельства…
– Не правда. Человек сам себя таким делает. Однажды даст себе слабину, так, в ерунде какой-нибудь, потом еще, еще, и все – душевно слабый.
– А ты себя к каким причисляешь? К сильным духом?
– А ты что, тоже любишь слабых женщин?
– Почему – тоже?
– Как Карл Маркс. Он написал в анкете, что в мужчинах любит силу, а в женщинах – слабость. Лично я это воспринимаю, как шутку. Ведь при таком подходе женщине прощается все, любая подлость. Дескать, я такая слабая, совеем себя не контролирую. Плыву по течению. Тогда, конечно, одна дорога – в церковь.
Семен явно был озадачен моей горячностью:
– Слушай, неужели тебе здесь так уж не понравилось?
– Наоборот – слишком понравилось. Мишура блестит ярко, притягивает взгляд, музыка отрешает, вызывает огромное желание свесить на кого-нибудь свои проблемы, а, по сути – мишура, она и есть мишура. А тебе как?
– Красиво здесь, но уж больно тоскливо. Тоска во всем.
Юрка спокойно возразил:
– Для