он уже тогда был старомоден и смешон…
Снова заболела рука. Да что ж такое, подумал Вильямс, что же это такое…
– А вот… – лейтенант склонился над нескладной кучей, лежащей в углу лаборатории, и отдернул брезент. Взглянул гордо, будто предлагая оценить трофей.
Пуля угодила Сэнди в висок. Его поросшее неопрятной щетиной лицо обрюзгло и покрылось глубокими морщинами; это было лицо пьяницы и преступника, каких Вильямс много перевидал за годы службы в полиции, – но в нем еще была заметна бесшабашность прежнего Сэнди. Удальца Сэнди; лучшего друга Сэнди, с которым так надежно в бою и так весело в увольнении; отставника Сэнди, постепенно спивающегося, якшающегося с дикарями, проворачивающего какие-то сомнительные делишки; изгоя Сэнди, которого надо бы выслать из Колонии, да только дома он тоже никому не нужен, но есть, спасибо современной науке, один способ…
– Вы в порядке, полковник? Полковник?
Вильямс вздрогнул.
– Животных сдайте в зоопарк, – распорядился он. – Тело – в морг…
– Вам нехорошо?
– Плечо болит, – сказал Вильямс. – Действуйте, лейтенант, вы справитесь сами. Прошу меня извинить… сами понимаете – возраст, – криво усмехнулся он.
Внешность Полины полностью соответствовала нынешней моде: высокая, почти бесплотная, с огромными, густо подведенными глазами на бледном лице, которые почти скрывала низко надвинутая шляпка. На этот раз Полина явилась в отцовский кабинет не одна – на длинной тонкой цепочке она вела какое-то животное. Полковник решил было, что это кот, но зверь оказался почти в два раза крупнее – рыжий в четких черных пятнах, гибкий, ушастый, со злыми зелеными глазами. Длинный хвост нервно хлестал по шелковому подолу. Медная пластина вставлена в череп, и проклепанный кусок толстой черной кожи прикрывает позвоночник. Мелькнул перед глазами стальной стол, покрытый пятнами, и исчез, стертый волной боли.
– Это еще что? – спросил Вильямс, болезненно морщась.
– Оцелот, – пожала плечами Полина. – Я назвала его Кропоткин.
– Молодец, – желчно проговорил полковник. – Пока я торчу в доках, моя дочь заводит контрабандное животное. Моя репутация…
– Ты слишком заботишься о своей репутации, пора бы ее подмочить, – небрежно бросила Полина. – Папа, мне нужны деньги.
– Хочешь новое платье? – безнадежно спросил полковник. Он знал, что улыбается, улыбается жалко и заискивающе. Дружище Сэнди… Тогда, в горах, Вильямс знал, что дома его ждет пухлая, розовая, агукающая Полина. Сэнди никто не ждал.
– Новое платье мне бы не помешало, – кивнула Полина, – но я не об этом. Я хочу записаться на курсы хирургических сестер.
Дружище Сэнди…
– Ты не будешь ассистировать этим мясникам, – хрипло проговорил Вильямс.
– Будущее за электричеством и хирургией, – отрезала Полина, с отвращением покосившись на его пустой рукав. Будто подтверждая ее слова, оцелот разинул пурпурную пасть и