и стоит около десяти тысяч долларов за грамм. Но вот чистый красный паинит не имеет цены. Он в самом прямом смысле бесценен. На настоящий момент в мире официально известно всего о трех таких камнях. Этот – четвертый. Причем он необычайно крупный – размером с пол-ладони.
– А вдруг подделка? – Михаил с интересом разглядывал фотографию.
– Исключено. Подлинность паинита легко проверить. Достаточно просто посветить на него ультрафиолетовой лампой. Тогда он меняет цвет – начинает светиться зеленым. Так что этот камень настоящий. Мы проверяли.
– И его владелец – какой-то задрипанный бродяга из Мухосранска? – Михаил и не пытался скрыть своего удивления. – Он сам-то понимает, каким сокровищем владеет?
– Отлично понимает. И наотрез отказывается продавать.
– Все чудесатее и чудесатее… – Михаил побарабанил пальцами по рулю.
Голова шла кругом от всех этих странностей. Паинит… Бесценный камень на шее у бродяги. Да не у какого-нибудь нормального Саши Беркута или, к примеру, Димы Березы, а у Трын-травы! Разве нормального сталкера могут так прозвать? Как он по Зоне-то ходит, если ему все пофиг? Нельзя так с Зоной. Отомстит…
Да и сам посредник вызывал недоверие. Держится как дипломат, мать его. В костюмчике, с кожаным портфелем и ноутом, а рожа кирпича просит. И взгляд голодного вампира.
Все эти противоречия раздражали и вселяли тревогу.
Дико захотелось курить. Сычков достал сигареты. Заметил, как округлились глаза посредника.
– Я думал, вы не курите!
– Индюк тоже думал… – Михаил щелкнул зажигалкой, раскуривая сигарету, затянулся и выпустил дым в окно.
– Вот это дело, – обрадовался посредник и тоже полез за пачкой.
– Я же сказал, нельзя, – напомнил ему Михаил.
– А… Как… – Посредник изменился в лице. С него мигом слетела вся напускная вежливость. – Да ты же сам, сука, дымишь!
– Мне можно, тебе нельзя. Моя машина – мои правила. Или подчиняйся, или вали нахрен. – Михаил с наглым интересом наблюдал за представителем заказчика.
Тот стиснул зубы, поиграл желваками и смерил Сычкова злобным взглядом. Михаил и бровью не повел, всем своим видом показывая: мол, тебе решать.
Посредник взял себя в руки, смял пачку сигарет и демонстративно выбросил ее в окно. Сухо сказал:
– Вернемся к делам.
«Вот так-так! – Михаил едва успел подобрать отвисшую челюсть. – Такое проглотил и не поморщился! Похоже, я им и в самом деле нужен. Просто-таки позарез».
– Десять, – вслух сказал он. – За работу я хочу получить десять лимонов и не центом меньше. Причем оплата вперед.
– Могу предложить тридцать, – холодно откликнулся посредник. – Тридцать пуль – именно столько входит в магазин «калашникова». Ровно тридцать и не пулей меньше. Все они втиснутся в твою грудь. Или в живот. Видел когда-нибудь распоротое очередью брюхо? Кровища вокруг, кишки наружу. А словивший всю эту хрень бедолага орет от боли и просит, чтобы его добили.
– Очень красочно. Тебе бы книжки писать.