наю, сейчас она больше всего на свете хочет отобрать у меня дочку и крикнуть, чтобы я замолчал. Но в органах ей это, конечно, запретили. Они всё ещё пытаются получить секрет Нуль-Т. Людям порой трудно понять самые простые вещи, они всегда пытаются искать секреты там, где их нет. А для меня многие тайны перестали быть тайнами. После Ветрянки.
– Максим, пожалуйста, не пудри дочери мозги. Инга, девочка, папа шутит.
Наташа совершенно не умеет мечтать. Она никогда в жизни не смотрела в небо.
– Мама, смотри, звёзды совсем рядом!
– Максим, отпусти Ингу!
Чаша терпения Наташи переполняется. Сейчас ей плевать на особистов, плевать на всю вселенную. Есть её ребёнок, и есть безответственный отец этого ребёнка, который уже не совсем человек и который хочет сделать драгоценному ребёнку что-то непонятное – но обязательно плохое.
– Мама, но почему? – хнычет Инга.
– Девочка, мама не видит звёзды, – отвечаю я.
– Она слепая? – девочка доверчиво смотрит на меня.
– Нет, дочка, она домашняя.
Наташа забирает у меня Ингу и крепко прижимает к себе.
– Инга, не верь ему, твой папа плохой… человек, – на слове «человек» Наташа делает едва заметную паузу.
– Зато он хороший папа! – заявляет маленькая проказница. – Мама, знаешь, когда я вырасту, я ни за что не буду домашней.
– Максим, что ты делаешь с Ингой? – произносит Наташа назидательно-официально.
– Он меня взрослеет! – отвечает девочка.
Наташа фырчит, а я поднимаю взгляд в небеса. Нахожу взглядом Сириус и делаю шаг через бездну.
Он подошёл, когда я через прозрачный купол старбара наблюдал восход Сириуса. Валера всегда находит меня, не знаю, как это у него получается. Думаю, ему помогает кто-то из наших. Впрочем, Валера ни разу не подтвердил это мнение. Как и не опроверг.
– Красиво, не правда ли?
– Здравствуй, здравствуй, – прячу улыбку я. – Как дела?
– В личной жизни или в институте?
– Могу поспорить, что личной жизни у тебя до сих пор нет. Ты трудоголик, Валера, а женщинам нужно иногда уделять время.
– Когда-нибудь найдётся та, которая сможет принять меня таким, какой я есть, – улыбается Валера.
– И говорить вы с ней будете исключительно о квантовой физике, – сообщаю другу я.
– Говорить мы с ней будем о жизни. Знаешь, Максим, жизнь нечто большее, чем пришёл-ушёл-вернулся, даже если каждый твой шаг длиной с десяток светолет. Вот ты о Наташе подумал?
Натянуто улыбаюсь. Ну и кто тянул меня за язык начинать разговор о личной жизни? В некоторых вещах Валера просто невозможен.
– А как дела в институте? – без тени смущения спрашиваю я.
Будь на месте Валеры кто угодно другой, мой финт просто не прошёл бы. Но для Валеры работа – все, он представить себе не может, что я ухожу от неприятной темы.
– По-прежнему. Все говорят про колоссальные достижения института пространства и времени, но успехи пока остаются только на бумаге.
– Сегодня все открытия делаются на бумаге, – тяжело вздыхаю. – Времена учёных-одиночек ушли со смертью Альберта.
– Согласен, – Валера долго смотрит сквозь выпуклое стекло купола на медленно выползающий из-за горизонта слепящий диск. – А знаешь, мы почти поняли, как вы ходите.
– Расскажи-расскажи, – я с интересом смотрю на Валеру.
– Электромагнитные поля. Сложная модуляция, способная к созданию информационного двойника. А так как при переходе нарушается закон сохранения энергии, то оригинал просто исчезает, а копия возникает на новом месте.
– Эксперимент «Филадельфия»? – я вежливо улыбаюсь. – По-моему, давно доказано, что это умная мистификация.
Валера смущённо кашляет. Я прекрасно понимаю его. Человечество слишком долго обманывали, и теперь люди не верят простым решениям. Бывает.
К нам подходит официант. Местный. Человек.
– Что изволите? – спрашивает он.
– Дежурное блюдо, – заказывает Валера.
– А мне графин воды, – я вежливо улыбаюсь официанту. И когда он отходит, медленно сообщаю Валере:
– Он из безопасности.
– С чего ты взял?
– Знаю.
Валера задумчиво смотрит на восход.
– Всё-таки многое вам дала Ветрянка. Гораздо больше, чем человек может выдержать.
– Не Ветрянка нас научила этому знанию. Земля.
– Земля? – он недоверчиво улыбается.
– Знаешь, сколько раз меня пытались убить?
– Может, это иммунная система человечества?
– Обычная ксенофобия.
Официант приносит заказ. Из тарелки Валеры вкусно пахнет ванилью и какими-то пряностями. Наливаю воды в стакан и залпом выпиваю.
– Чего ему надо? – спрашивает Валера,