в проведении линии партии Панкратьев по-прежнему не допускал.
Как Прокурор Союза ССР, к тому же не пользующийся популярностью и влиянием в верхах, Панкратьев, конечно же не мог что-либо противопоставить тем беззакониям, которые продолжались в стране, хотя и не с таким размахом. Уже через несколько месяцев после назначения Панкратьева Прокурором Союза, некоторые старейшие работники центрального аппарата Прокуратуры СССР обратились с письмом в ЦК ВКП(б), к тогдашнему секретарю Жданову.
Они писали о том, что «постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия указало на грубейшие искривления советских законов органами НКВД и обязало эти органы и прокуратуру не только прекратить эти преступления, но и исправить грубые нарушения законов, которые повлекли за собой массовое осуждение ни в чем не повинных, честных советских людей к разным мерам наказания, а зачастую и к расстрелам». И далее: «Эти люди – не единицы, а десятки и сотни тысяч – сидят в лагерях и ждут справедливого решения, недоумевают, за что они были арестованы и за что, по какому праву мерзавцы из банды Ежова издевались над ними, применяя средневековые пытки».
В письме напоминалось, что вместо мобилизации всех усилий на немедленное выправление преступной линии мерзавца Ежова и его преступной клики происходит обратный процесс и что пришедший на смену Вышинскому Панкратьев не может обеспечить проведение в жизнь решения СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года, в силу своей неавторитетности в прокурорской среде, а особенно в глазах работников НКВД.
Это наглядно проявлялось, по их мнению, в его участии в заседаниях Особого совещания, где решающее значение и окончательное слово принадлежит не представителю надзора – прокурору, а Берии и его окружению. «Присутствующий на этих совещаниях т. Панкратьев, – отмечалось в письме, – склоняет голову перед кандидатом в члены Политбюро т. Берией и молчаливо соглашается с явно неправильными решениями. Таким путем проваливаются на Особых совещаниях правильные и законные протесты Прокурора СССР при прямом попустительстве Прокурора СССР т. Панкратьева…
Подобная практика дезориентировала аппарат Прокуратуры СССР, тех честных прокуроров, которые непосредственно проверяют эти вопиющие дела, проводят за ними бессонные ночи и болеют за советских людей, невинно осужденных ежовской бандой».
Прокуроры просили секретаря ЦК ВКП(б) Жданова взяться за это дело первостепенной важности и, если нет никакой возможности изменить преступную практику, прививаемую в стенах НКВД, переменить систему, возложить на прокуратуру пересмотр дел, неправильно решенных ежовской бандой, без участия в этих делах авторитета т. Берии, который вольно или невольно культивирует защиту чести мундира работников НКВД во что бы то ни стало. «Подумайте только, – продолжали они, – что сотни тысяч людей, ни в чем не повинных, продолжают сидеть в тюрьмах и лагерях, а ведь прошел почти год со