на мусоре), тчк. Вердикт: к полету готов».
Или как-то так.
Покончив с формальностями, она отпустила меня на все четыре стороны.
Про кардио даже и не вспомнила.
В зале гостиницы было на удивление тихо. Никто не бегал с микрофонами и камерами, не толкал зевак, не приставал к капитанам с вопросами вечного характера и не пытался перекрикивать все более нарастающий гогот. Здесь спокойно сидели, отдыхали и готовились к будущему инфо-грохоту два замечательных человека, которые чрезвычайно сосредоточенно сидели друг напротив друга.
Каждый держал по пятерке карт.
Каждый оглядывался на другого, пытаясь угадать его комбинацию.
Наконец первый нехотя вытащил свою карту и медленно положил на столик.
– Неправильно ты, Дядя Федор, бутерброд ешь! – прикрикнул второй и смачно шлепнул ответной.
– Ха! – вскочил первый, и еще одна карта со свистом описала дугу.
– Что?.. – недоуменно вопросил второй.
Воцарилось тяжелое молчание. Где-то на стойке новостными сводками шипел телевизор.
В его взгляде читалось разочарование. А потом ожидаемо вой первобытной злобы разорвал тишину:
– Твою мать!
Мощное окончание обрел их поединок по моему приходе. Под потоком брани второго вперемешку с рассуждениями о несправедливости победоносная ухмылка горделиво украшала морду первого. И тот не без наигранного благородства уселся обратно, чинно выпрямив спину.
Этого молодого человека сорока восьми лет, морщинистого, с большими мешками под глазами и залысиной по всей области, делающими высунутому лицу его вид более интеллигентный, зовут Игорь.
– Здорово, Игорь, – поздоровался я.
– Здорово, Костя, – поздоровался Игорь.
Мы обменялись рукопожатием.
– Какой счет? – спрашиваю.
– Никакой.
– Как это?
– Вот так.
– Деньги?
– Ага.
– Сколько?
– Три.
«Неплохо», – подумал я. И добавил:
– Маловато.
– Чего?! «Маловато»?! Да пошли вы оба на–…
Нахмурив лоб в одну морщинистую складку, плотный мужичок с крепкими руками и ровной щетиной стал зачитывать громадную тираду о сложностях регулирования финансовых дыр при бюджетном дефиците и несоответствии расходов по изначально предполагаемым прогнозам с ныне составляющей отрицательное значение прибылью.
Короче говоря, данное юридическое лицо оказалось по уши в финансовой яме.
И высказалось оно в своей, конечно же, манере.
Должен заметить, что это лицо, как подобает людям творческих профессий, имело одну особенность артистического характера – в деятельности своей ярко вспыхивать и так же быстро гаснуть.
Конечно же, в своей манере.
Поэтому на публичных собраниях ему, как правило, не давали слова.
– …змеи, разрушившие устои социалистического гуманизма и осквернившие саму душу человеческую! У меня таких денег нет и подавно!..
Мужичок лаконично окончил представление.
Потом