Коля довольно смеется.
Странно, думает Марина. Люди, которые взаправду любят свою работу, никогда ее так не расхваливают.
– Вот, скажем, Илья Гурамов. Он тоже тобой заинтересовался и даже телефончик спрашивал. Дать ему, кстати, или не надо?
С такими вопросами, думает Марина, мороженое скоро закончится, и паузу будет нечем занять. Она пожимает плечами и с деланным равнодушием говорит:
– Да, конечно, если просит – дайте, пожалуйста.
– Хе-хе! – улыбается дядя Коля. – Ты, племянница, своего не упустишь, это я вижу! Короче, ты подумай насчет Академии, время еще есть.
Он подзывает официантку – худощавую блондинку на высоких каблуках, в накрахмаленном фартуке, вроде как у парадной школьной формы, – и заказывает еще пятьдесят коньяку.
– И мне еще шарик пломбира, – говорит Марина.
Что-то подсказывает: разговор только начался.
За окном падают крупные хлопья снега. Ника уже пришла домой и один за другим набирает номера Гоши, Левы и Марины: хоть бы кто-нибудь уже пришел! Лева сидит в кабинете легендарного Овсянникова, смотрит в серо-стальные глаза и растерянно повторяет: «Да я и не помню уже… у меня был шок… я так испугался… представляете, они все как ломанутся!»
Снег валится на город – точь-в-точь как два года назад, когда они вчетвером стояли на крыльце школы, глядя на чистое белое поле и уже догадываясь, что вот они, четверо, – настоящие друзья, друзья на всю жизнь.
Дядя Коля выпивает вторую рюмку и, подмигнув Марине, говорит:
– А что ты меня не спрашиваешь, как это я так много пью за рулем?
– Действительно – как? – вежливо говорит Марина.
– А с моими номерами машину не останавливают – едешь, как хочешь, ни один инспектор палочку не поднимет. Тоже – маленькие прелести работы в Учреждении.
Марина аккуратно перекладывает пломбир в подтаявшее крем-брюле – теперь мороженое напоминает айсберг, в который врезался «Посейдон». Ложка, видимо, должна изображать ледокол.
– Кстати, Маринка, давно хотел тебя спросить, – говорит дядя Коля. – Кто же из вас убил Орлока Алурина – ну, там, на Белом море?
9.
Александровск оказался маленьким черно-белым городком. В снежном небе чертят зигзаги вороны, темнеют изогнутые линии пустых луковиц – голые остовы. Гоша знает: когда-то в каждом городе было несколько десятков храмов, где мертвые заставляли живых приносить им жертвы. После Проведения Границ мертвых изгнали, храмы разрушили или отдали под склады и клубы. В столице их почти не осталось, а в маленьких городках еще встречаются вот такие полуразваленные каркасы, где только ребра обозначают границы бывших куполов.
Гоша идет по главной дороге. Как узнать, где находится склад? Ведь не спросишь прохожих.
В фильмах, конечно, все куда проще – да и Гоше было бы проще, будь он не один, а с друзьями. Но где его друзья? Леву и Марину не видел уже сто лет, с Никой рассорился…
Наверно, я теперь дружу с Вадиком,