любила Принца, потому что тот отлично говорил по-французски.
– А ты, Горин, знаешь что-нибудь? – обратилась она к Сереже.
Но Сережа знал только два слова: «мерси»[3] да «иси»[4]. Последнее он потому только и знал, что мама часто кричала Арапке: «Иси, Арапка». Об этом он чистосердечно и заявил Пушке. Она рассмеялась, а за ней следом и все мальчики. А Сережа не мог понять, почему они смеются.
– Ты не беспокойся, пожалуйста, я тебя выучу по-французски, – успокоил его Принц после урока, когда они чинно под предводительством Василия Ивановича пошли в столовую обедать.
Сережа был очень признателен Принцу. Ему казалось, что он давно знает и любит этого голубоглазого и белокурого мальчика.
Обед прошел очень весело. Мальчики загадывали друг другу загадки, а угадывали большей частью невпопад – к общему удовольствию и смеху.
– Я всегда все загадки могу угадать, – неожиданно громко заявил на весь стол Рыжий.
– Ну, ты всегда хвастаешься, Грушин, – засмеялся худенький Мартик Миллер.
– Да, да, Рыжий известный хвастунишка, – подхватил Петух и незаметно для Рыжего сделал ему над головой рожки.
– Ну, не спорьте, дети! – вмешался Василий Иванович, занятый разрезанием жарко́го на своей тарелке.
– Не спорьте, – поддержал его Принц, и веселые глаза мальчика насмешливо взглянули на Грушина. – Ну-ка, отгадай мою загадку, раз ты такой отгадчик.
– Говори! – важно произнес Грушин.
– Антипка низок – на нем сто ризок[5]! Что это такое?
– Желудь! – не моргнув, выпалил Рыжий.
– Сам ты желудь! – звонко рассмеялся Принц. – Где же у желудя ризки? Да и на дереве он растет, а не низко на земле. Это капуста, глупый! Понимаешь ли, – простая капуста! А ты вдруг – желудь! Ха-ха-ха!
– Капуста! – протянул Рыжий и препотешно открыл свой и без того большой рот. – А я думал, желудь.
– Ну, ладно, первая ошибка не в счет, – добродушно вмешался Жучок, добрый и покладистый мальчик, не любивший насмешек и споров. – Задай ему лучше вторую загадку, Принц.
– Идет, – согласился развеселившийся мальчик. – А ну-ка, мудрец, что такое: без окон, без дверей – полна горница людей?
Грушин на этот раз ответил не сразу: он почесал свою рыжую голову и, густо краснея, медленно пробасил:
– Комната.
И мальчики, и Василий Иванович, и подававшая детям обед горничная Паша – все так и покатились со смеху. Даже старшие пансионеры, сидевшие за другими столами, пришли спросить, почему так весело у «малышей» и не именинник ли кто-нибудь в младшем классе. Но больше всех смеялся Принц. На его щеках появились ямочки, он стал красный, как мак, и так тряс головой, что длинные кудрявые волосы били его по лицу, закрывая глаза и нос своими пушистыми прядями.
– Ха-ха-ха! Вот так мудрец! – заливался он. – Ай да Грушин, ха-ха-ха!
Грушин окончательно рассердился.
– Глупая загадка! Никто ее не знает! – вспыхнув, ответил он.
– Я